Интернет-журнал "Домашняя лаборатория", 2008 №4 - Журнал «Домашняя лаборатория»

В этот вечер Джеральд вовсю развлекал нас рассказами о своем доме; правдивы они были или нет, но слушали мы их с интересом. Однако настоящего лоска у него не было: он не умел сложить даже двух стихотворных строк! Необразованные и отсталые люди, видно, живут в этих Соединенных Штатах! Он объявил, что в его обязанности входило поддержание порядка в войске. Хельги был несказанно удивлен и заявил, что Джеральд, должно быть, очень храбрый человек, раз не боится обижать других людей, но тот ответил, что солдаты подчинялись ему из страха перед королем. Когда Джеральд добавил, что молодые люди обязаны находиться на военной службе в течение двух лет и что они могут быть призваны даже во время сбора урожая, я заметил, что ему повезло, раз он выбрался из страны, которой правит такой безжалостный властелин.

— Нет, — задумчиво проговорил он, — мы люди свободные и говорим, что нам захочется.

— Но делать, что захочется, по-видимому, не можете, — заметил Хельги.

— Что ж, — отозвался Джеральд, — разумеется, мы не можем, например, убить человека только за то, что он нас оскорбил.

— Даже если он убил твоего родственника? — спросил Хельги.

— Даже в этом случае. Король… Король мстит за всех нас.

— Твои рассказы хороши, — усмехнулся я, — только здесь ты споткнулся. Как может один король выследить всех убийц, уж не говоря о том, чтобы им отомстить? Тогда у него даже не хватит времени родить наследника.

Раздался такой хохот, что гость не смог мне ответить.

На следующий день Джеральд в сопровождении раба, который должен был раздувать мехи, отправился в кузницу. Я же целые сутки пробыл в Рейкьявике у Яльмара Широконосого, ездил договариваться насчет покупки овец. Я пригласил Яльмара к нам погостить на денек, и мы прискакали в усадьбу вместе с ним и его сыном Кетилем, рыжеволосым двадцатилетним молодцом угрюмого нрава, которому в свое время тоже отказала наша Торгунна.

Джеральда я застал в зале, где он с мрачным видом сидел на скамье. На нем была одежда, которую я ему подарил — его собственная была вся прожжена искрами и запачкана пеплом. Чего иного следовало ожидать от этого глупца? Он о чем-то тихонько беседовал с моей дочерью.

— Ну, — спросил я еще с порога, — как работалось? Мой керл Грим захихикал.

— Сломал наконечники у двух копий, а пожар нам удалось погасить: не то сгорела бы вся кузня.

— Как? — воскликнул я. — Ты ведь сказал, что умеешь ковать?

Джеральд встал и вызывающе взглянул на меня.

— Дома у меня были другие инструменты, причем лучшего качества, — ответил он. — Здесь у вас все не так.

Оказалось, он раздул слишком сильный огонь, а молот его бил куда угодно, но только не туда, куда нужно. Он испортил сталь, не зная, как ее закаляют. Кузнечному делу, разумеется, учатся годами, но ему следовало бы признаться, что он и в подмастерьях-то не был.

— В таком случае, — резко обратился я к нему, — чем же ты будешь зарабатывать себе на хлеб?

Меня сердило, что я предстал в глупом свете перед Яльмаром и Кетилем, которым столько нарассказал о чужеземце.

— Это известно только Одину, — отозвался Грим. — Я поехал с ним верхом пасти коз и убедился, что никогда в жизни не видывал более неловкого всадника. Я спрашивал его, умеет ли он прясть или ткать; нет, ответил он.

— Мужчине не задают таких вопросов! — вспыхнула Торгунна. — Убить бы ему тебя за это!

— Пусть убивает, — засмеялся Грим. — Только позволь мне договорить. Я думал, что мы починим мост через ров. И что же? Пилой он еле-еле орудовал, зато чуть не отрезал себе ногу стругом.

— Мы не пользуемся такими инструментами, говорю я тебе!

Джеральд сжал кулаки и, казалось, готов был заплакать.

Я пригласил гостей сесть.

— Разделать свиную тушу и закоптить ее ты тоже, наверное, не сумеешь? — спросил я.

— Нет, — чуть слышно донесся ответ.

— Тогда… что же ты умеешь?

— Я… — слова застряли у него в глотке.

— Ты был воином, — напомнила ему Торгунна.

— Да, я был воином! — подтвердил он, и лицо его просветлело.

— В Исландии от этого мало проку, коли больше ничего не умеешь, — проворчал я, — хотя, быть может, если тебе удастся пробраться на восток, там какой-нибудь ярл[26] охотно возьмет тебя в свою дружину.

В глубине души, откровенно говоря, я сомневался в этом, ибо воин при дворе должен держать себя так, чтобы оказывать честь своему господину. Но мне было жаль его огорчать.

Кетилю Яльмарсону явно не нравилось, что Торгунна не отходит от Джеральда да еще заступается за него.

— Да ты и драться-то, наверно, не умеешь, — презрительно усмехнувшись, вмешался он.

— Этому-то меня хорошо учили, — мрачно отозвался Джеральд.

— Хочешь побороться со мною? — спросил Кетиль.

— Давай! — буркнул Джеральд.

Жрец, что такое человек, если как следует вдуматься? С годами жизнь все менее и менее представляется мне разделенной только на хорошее и плохое, на черное и белое, какой рисуешь ее ты; мы все — лишь существа серого цвета. Этот ни на что не годный парень, который даже не замахнулся топором, чтобы достойно ответить на вопрос, умеет ли он выполнять женскую работу, этот неотесанный увалень вышел с Кетилем Яльмарсоном во двор и там три раза кряду уложил его на обе лопатки. Он как-то по-особому захватывал Кетиля, когда тот лез на него… Заметив, что Кетиль в ярости готов убить нашего гостя, я приказал им остановиться, похвалил обоих и подал им по чаше пива. Но весь остаток вечера Кетиль просидел на скамье в мрачной задумчивости.

Джеральд рассказал, что можно сделать оружие, похожее на его пистолет. Оно будет размером больше пушки, как он ее назвал, и сможет потопить корабль и рассеять войско. Только ему нужна помощь кузнецов и различные материалы. Древесный уголь был у нас под руками, серу, наверное, можно найти возле вулкана, но что такое селитра?

Теперь уж, не веря ему на слово, я подробно расспросил его, как он все это сделает. Знает ли он, из какой смеси получается порох? Нет, признался он. Какой величины должна быть пушка? Когда он ответил мне, что самое малое величиной с человека, я расхохотался и спросил, каким образом можно отлить такой большой предмет, даже если мы сумеем собрать столько железа? И этого он не знал.

— У вас нет орудий, чтобы сделать орудия, необходимые для изготовления орудий, — пояснил он. Что он хотел этим сказать, я не понял. — Видит бог, мне не под силу в одиночку преодолеть тысячу лет истории.

Он