Прах и тлен - Джонатан Мэйберри

Стучать в дверь было глупо. Это было бесполезно, и он это знал.

Но все равно постучал.

Дом был маленьким, но он слышал, как три удара костяшками отдаются эхом от деревянных стен.

Никто не ответил.

Морги повернулся и облокотился спиной о дверь. Медленно он сполз на пол. Соловьи пели в деревьях, а стрекозы гонялись друг за другом в траве. Морги Митчелл наклонился вперед, словно от физической боли. Он сцепил руки на затылке и сидел там, пока мир все вращался. Его губы двигались, произнося снова и снова два слова. Может, это было «простите меня», но его никто не мог услышать.

4

Они похоронили Тома в поле и построили пирамидку из камней над насыпью. Никто не читал службу. Среди них не было проповедников. Большинство молились, часть просто плакала. Бенни выдержал все, и Никс была рядом с ним.

Когда все закончилось, Салли Два Ножа подошла к нему с мечом Тома в руках.

— Он твой.

Бенни взял оружие. Им Том убивал зомов и злых людей. И им Бенни окончил правление террора, устроенного кланом Маттиасов. Он вытянул обе руки и поклонился по старинному обычаю самураев, а потом повесил меч так, как на его глазах делал Том тысячи раз.

От вида этого Салли заплакала, поцеловала Бенни и отвернулась.

Бенни подошел к стене здания, где сидел с Томом. Он снял меч, положил его на траву и зашел внутрь. Минутой спустя он появился с банкой черной краски и кисточкой. Он воспользовался ножом, чтобы открыть крышку.

— Зачем это? — спросил Чонг.

Бенни опустил кисть в краску.

— Я хочу оставить кое-что. — Кисточкой он написал на стене.

Он поразмыслил над сделанным и добавил свое собственное имя под именем Тома.

Доктор Скиллз взял у него кисточку, опустил в банку и написал снизу и свое имя. Затем Джей-Дог, Чонг, Лайла, Соломон Джонс и все остальные сделали то же самое. Закончив, они посмотрели на стену.

— Кто-то может снова попробовать, — сказала Лайла. — В другом месте.

— Нет, — сказала Салли, — не когда мы расскажем, что здесь случилось.

— Разве это будет иметь значение в Маунтинсайде? — спросила Никс.

— Ага, — ответил Соломон, — будет. После этого… думаю, это будет иметь значение везде, где бы ни рассказывалась эта история. Том только что стал легендой. Это единственная вещь могущественнее героя.

— Он никогда не хотел быть героем, — тихо сказал Бенни.

— Дело не в том, чего он хотел, маленький чувак, — сказал доктор Скиллз, — дело в том, как все получилось. Большой кахуна теперь на постоянной волне.

Бенни кивнул. Это он понял.

В полдень охотники за головами начали готовиться к уходу.

Они постарались уговорить Бенни и других пойти с ними в Маунтинсайд, но этот спор они никогда бы не выиграли.

— А как насчет тебя? — спросила Салли, поглаживая побитое и изрезанное шрамами лицо Чонга. — Это даже не было твоим путешествием.

— Теперь это мое путешествие, — сказал Чонг, бросая взгляд на Лайлу, которая казалась смущенной. Потерянная девушка покраснела и отвернулась, но продолжала улыбаться.

— Что мне сказать твоей семье?

Подумав об этом, Чонг коснулся линии швов, которые Салли сделала на его груди.

— Скажи им, что я их люблю… и скажи им, что я жив.

— Они не поймут. Они будут убиты горем.

— Знаю… но я должен это сделать.

Салли вздохнула, кивнула и похромала прочь, чтобы найти свою лошадь. Другие охотники за головами тоже попрощались. Прежде чем уйти, все оставили Бенни и его друзьям часть припасов. Оружие, еду, инструменты и советы, которые помогут им в пути. Никс их поблагодарила. Бенни не сказал ничего. Он стоял и смотрел на восток.

Когда остальные ушли, Никс подошла и обняла Бенни. Она сжала его в объятиях и поцеловала.

— Я люблю тебя, Бенни.

Бенни нежно коснулся ее губ кончиками пальцев.

— Я тебя люблю.

Она сказала эти слова Бенни лишь во второй раз. Услышав их и повторяя в ответ, Бенни почувствовал себя по-настоящему живым. Он почувствовал себя сильным.

Он наклонился и поднял меч Тома. Брат воспользовался этим оружием, чтобы спасти их обоих в Первую ночь. Он почувствовал, что Никс смотрит на него.

— Том сказал, что самураи верили, что мечи переносят их души. Я не знаю, правда ли это… но, думаю, Том так считал. Он нас не оставил, Никс. Он всегда будет с нами. — Он глянул на нее. — Звучит смешно, знаю, но…

— Нет, — честно ответила она. — Это красиво. И думаю, это правда.

Бенни кивнул, перекинул ремень через голову и повесил меч так, как много раз на его глазах делал Том, когда готовился к путешествию в «Руины».

Он повернулся к Никс, Лайле и Чонгу.

— Том сдержал свое слово, — сказал он сильным тихим голосом. — А я сдержу свое.

Все они кивнули.

— Умные воины, — сказал Чонг искренне.

— Умные воины, — согласилась Лайла.

Никс проглотила последние слезы. Ее рыжие волосы были завязаны в конский хвост, а веснушки, словно яркий фейерверк, рассыпались по лицу. Но ее глаза были старше, чем помнил Бенни.

Бенни посмотрел на восток и вспомнил слова проповедника Джека.

— Может, я оказываю вам услугу, не пуская на этот путь. Единственное, что вы найдете на востоке, — лишь ужас и разбитое сердце.

А потом он взглянул на пирамидку. Разве могло хоть что-то там быть ужаснее и разбить сердце так, как это? Он почти слышал голос Тома: «Держи глаза и разум открытыми. Всегда будь готов».

— Умный воин, Том, — пообещал вслух Бенни.

Они пустились в путь вместе, идя по заросшей дороге под ярким утренним светом. Даже Том не знал, что было на той стороне леса. Никто не знал. Возможно, самолет, а возможно, нет. Может, что-то другое. Что бы это ни было, оно будем другим. Не Маунтинсайдом с его страхом и забором. Не этими горами с кровью и болью, пропитавшими каждый квадратный метр земли.

Несмотря ни на что, они шли, высоко подняв головы, высокие и гордые. Воины, прошедшие через огонь и боль. Последние самураи старого мира. Или, возможно, первые нового.

Бенни остановился лишь раз на верхушке следующего холма. Он оглянулся на тонкий столб дыма, все еще поднимающийся от руин Геймленда. Он считал, что теперь он навсегда закрыт. Том был бы рад. И думая об этом, он снова улыбнулся и повернулся лицом на восток. Он с Никс, Лайлой и Чонгом перешли следующий горный хребет и направились к неизвестному, оставляя позади себя лишь следы в прахе и тлене.