Холодные песни - Дмитрий Геннадьевич Костюкевич

– У меня номера нет. А у вас есть? – Она поморгала своими большими серыми глазами. Заигрывает?

– Есть. Только я телефон дома забыл. Сейчас принесу. – Он прошлепал мокрыми носками по ламинату, сунул ноги в тапки. – Я воду перекрыл. Если будете открывать, то постелите тряпки, чтобы дальше не топило.

– Конечно. Извините.

Она будто нехотя посторонилась, и он прошел мимо. Стал спускаться.

Оказалось, она пошла за ним.

– А вы в квартире… – она не закончила. Смотрела на него поверх перил, едва доставая до них плоской грудью. Интересно, а муж у нее какой? Наверняка двухметровый амбал. – Нет, ничего… Извините еще раз. Я вас здесь подожду.

Игорь кивнул и сбежал по лестнице.

Дома вырвал из блокнота лист, написал телефон председателя, поднялся на этаж выше и вручил соседке. Она взяла лист своей маленькой детской ручкой с длинными синими ногтями и стала читать, словно это было любовное послание. Он постоял секунду.

– Вы только позвоните, хорошо? Председателю, – уточнил он. – Может, сразу пришлет сантехника.

И не дождавшись ответа, вернулся к себе. Поработаю дома, решил он.

Небольшой тепловентилятор он покупал для обогрева лоджии – вдруг захочется посидеть за бокалом вина с видом на заснеженную улицу. Теперь установил его на полке туалетного шкафчика, подключил к удлинителю, запустил и направил на влажный потолок. Пускай подсушит.

В обед позвонили с незнакомого номера.

– Да?

– Привет, сосед! Это из квартиры над вами. Жена сказала, что мы вас затопили. Серьезно там все?

Голос был бодрым и нагловатым. Игорь немного потерялся. Вышел в коридор, открыл дверь в туалет, будто сосед мог видеть мокрое пятно и работающий вентилятор.

– Да не очень… Пустяки…

– Страховка нужна?

– Думаю, нет… Плитка вроде не отваливается.

– Ты не стесняйся! Страховка у меня есть! Если надо, вечером забегу, гляну, что там у тебя!

– Не надо, я тут подсушу… Главное – чтобы не текло больше…

– Ага. Я уже сантехника нашел – заменит на раз!

– Хорошо.

– Ладно. Давай, сосед! Если что, обращайся!

Муж Дюймовочки сбросил звонок. По голосу не разобрать, бугай или нет.

– Давай… – сказал Игорь и поплелся на кухню, где уже шипела сковорода, аромат жареного лука дразнил ноздри.

Катя с порога сунула смартфон ему под нос:

– И как это понимать?

– Что? Ты о чем?

– На! Полюбуйся!

Он посмотрел на экран. Какая-то мутная фотография в вайберовском чате. Темный зашумленный кадр, в глубине которого, в желтом прямоугольнике света, стоял вполоборота человек. Игорь прочитал подпись под снимком:

Квартира 9: сатехник года!

До него медленно и со скрипом дошло, что на снимке запечатлен он сам. Крикунья сфотографировала его в своем туалете.

– Да ну нафиг… – Игорь присмотрелся к своему глупому нечеткому лицу.

– Это нормально?! – наседала Катя. – Я на работе, а ты…

– Да они нас затопили! Я разбираться ходил!

– И сразу стал «сантехником года»!

– Я даже не знал, что она фотографирует. Ненормальная какая-то. Сидела на площадке, боялась в квартиру зайти. Я глянул, у них фильтр лопнул, и дал ей номер председателя.

– А она тебе ничего не дала?

– Господи… Да я…

Он запнулся. Заметил, что за Катей кто-то есть. Наклонился влево.

Пока они ругались, в прихожую проникла соседская дочка. Со скучным лицом пожевывала кончик дреда.

– Тебе чего? – спросил Игорь.

Девочка пожала плечами.

– Мы переезжаем, – сказала она.

– Что?

– Мама просила сказать, что мы переезжаем. Здесь будут жить квартиранты.

Игорь перевел взгляд на Катю. Та смотрела на соседку с неприязнью, но, похоже, не собиралась встревать: сам разбирайся.

– Ясно… – протянул он. – Хорошо.

Девочка вгляделась в дальний конец коридора.

– Это все? – не выдержал Игорь.

Она снова пожала плечами – маленькие грудки приподнялись под ношеной футболкой – и юркнула в тамбур. Он закрыл дверь и повернул защелку.

– Ой, муж поздно вернется! – пискнула за дверью девочка. – А вы не умеете?

Ужин прошел в тягостном молчании. Катя прочно уселась на стуле, словно не собиралась вставать до утра, и бросала на Игоря укоризненные взгляды. Он не знал, как еще оправдываться, да и зачем. Подал ей лазанью, салат, после убрал тарелки в посудомойку, поставил чайник – и тут не выдержал, сорвался. Катя истошно кричала в ответ.

Потом, лежа в зале на расстеленном диване, пытался вспомнить, в чем обвинял Катю. Не любит готовить. Прибирается через силу, точно заставляют; а если ребенок появится – тоже пылью будет дышать? Вечно ноет, что он домосед и сторонится ее знакомых, новых людей. Путешествуют они, видите ли, мало, хотя совсем недавно в Питер… Кажется, охаял тещу, которая вскользь предъявляла ему за то, что он не переписал квартиру на дочь, – это с какого перепугу?!

Ссора выжала до капли. Игорь долго не мог заснуть. Лежал в темноте, прислушиваясь к квартире, которая казалась пустой, но иногда оживала странными мельтешащими звуками, будто кто-то крошечный крадучись двигался по коридору.

Проснулся в девять утра. Будильник не ставил – понадеялся, что его разбудит Катя. Но та ушла, оставив пустой заварник и раздражающий аромат парфюма. Вчерашняя злость никуда не делась. Стала гуще.

Он написал начальнику, мол, простудился и температурит, поработает дома, посмотрит на самочувствие. Начальник ответил: «Поправляйся».

Игорь позавтракал горячими микроволновочными бутербродами с сыром и ветчиной, открыл на компьютере текущий проект, повозился часик. Работа не шла. Отвлекали мысли о Кате и звуки ремонта. Кто-то из соседей долго орудовал дрелью, ронял что-то – инструменты? – на пол, потом принялся стучать. Настойчивый звук выводил из себя, когда он затихал, Игорь ловил себя на мысли, что ждет его с нарастающим раздражением.

Свернул «Автокад» и встал из-за компьютера. Выкурил на лоджии три сигареты подряд, заварил крепкий кофе, щедро плеснул в кружку коньяка и бесцельно бродил с ней по квартире, пока взгляд не остановился на шкафу в спальне.

Раздвинул двери. Лишь одна полка была занята его трусами и носками, остальное место захватили вещи Кати. Игорь провел рукой по ряду платьев, перебирая; потянул за подол алый короткий наряд в блестках по нижнему краю. Когда успела купить? Перед кем фасонилась? Он покопался в обувных коробках и нашел леопардовые сапожки, покрутил левый в руке и швырнул обратно в коробку. Говорил же ей, что ему не нравится эта вульгарщина! А гляди, купила все-таки! Одно дело нижнее белье… Хочешь быть шлюхой – будь, но только для своего мужчины!

Взвинченный, он полез в