Должность во Вселенной. Время больших отрицаний - Владимир Савченко

Сначала в одном, потом в другом, третьем… и система утратит управляемость. В НПВ это просто, он знал. А тут еще Корнев отлынивает.

III

А тут еще эта сеть… Комендант Петренко, усатый мужчина, вернулся из контрольного осмотра ее с вертолета встревоженный. В двенадцатикратный бинокль он заметил множественные разъединения сварных перекрестий, сдвиги заплат, коррозионные дыры, а также и в местах крепления канатов. Налицо опасность, что в период приближающегося осенне-зимнего ненастья, гроз и ветров нарушения целостности экранных сетей могут принять аварийный характер.

После каждой фразы доклада Петренко замолкал: не скажет ли чего директор?

Но Пец только кивал, думал.

Увлеклись освоением Шара, башней, Меняющейся Вселенной – где тут помнить, что все это держится на тонких проволочках, к тому же ржавеющих. Сети были те же, наспех сваренные в Овечьем ущелье, битые грозами, латаные, едва спасенные шальной инициативой Корнева. Когда обосновались здесь, канаты намотали на барабаны электромеханических «балансирных устройств», чтобы те регулировали натяжение их при разных ветрах, гасили возможные смещения Шара. Балансиры работали хорошо, на том и успокоились. «Эк у нас все на авось: до сих пор держала – и дальше удержит! А если нет и в какую-то ураганную заварушку сместится Шар? Шар, в котором башня с тысячами работников, ценности на сотни миллионов… брр!»

– Новую сеть надо делать, Иван Игнатьич, – поднял он глаза на коменданта. – Назначаю вас председателем комиссии. В нее включите Альтера Абрамовича, подберите инженера-проектировщика потолковей, найдите ту корневскую документацию, по которой сети делались, – и с Богом. Те обе сети были изготовлены за три дня – вам на одну даю четыре. Предоставляю все полномочия по срочному привлечению материалов, установок и людей – вплоть до снятия их с других работ. Сегодня четырнадцатое сентября. Восемнадцатого сеть должна быть. Вопросы имеете?

– Имею. Подкрепление полномочий, когда нету вас и Корнева?

– Будет к сведению всех в утренней сводке завтра. О ходе работ докладывайте мне.

Петренко удалился, несколько, похоже, ошеломленный тем, как круто директор повернул вопрос с сетью.

«Он не все знает, бравый комендант и начохраны, – подумал Пец, придвигая к себе три рулона лент от самописцев. – Не знает, к примеру, что опасность грозит сетям и башне не только снаружи, но и изнутри, из глубин Шара. И может быть, куда более серьезная: блуждания центра метапульсаций».

Вынесенные на штангах на три стороны от крыши объективы третий месяц запечатлевали на пленку и ленты самописцев координаты максимумов свечения, каждые пять-шесть секунд. Сотни миллионов порождающих галактики и миры дыханий Шара. И центр каждого оказывался не там, где предыдущие; да и странно, если бы там же – пульсировал единый и необъятный океан материи-действия. Блуждания центра напоминали броуново движение, но с наложением трудно угадываемой закономерности.

Валерьян Вениаминович развернул рулоны, встал, чтобы лучше обозреть ленты с точками, примерился с одной стороны, с другой… нет, так не ухватить. А важно бы знать, не сместится ли какая пульсация так, что деформирует внешние слои Шара? Вселенскому вздоху все равно, для него объем этих слоев суть математическая точка, отчего бы ее и не задеть; а нам каково будет?.. Наверное, такие броски случались в Шаре – но пока он гулял свободно, это ничего не значило: шатнулся в пространстве, да и все. А теперь ему смещаться нельзя. Силы, какие передаст на сеть «вселенская деформация», окажутся посерьезней гроз и ураганов.

Он набрал код координатора. На экране появился Иерихонский в белом халате, в шапочке на длинных волосах.

– Александр Григорьевич, вам что-нибудь говорят слова «блуждания метапульсаций»?

– Почти ничего, Валерьян Вениаминович. Читал что-то в сводке неделю назад.

– Этого достаточно, с блуждающими токами или кометой не спутаете. Примите задачу… – Старший оператор на экране приготовил лист и ручку. – Проэкстраполировать закономерность «блужданий» на пятнадцать дней вперед. Данные за прошлые месяцы у меня, за последние дни – в самописцах регистраторов. Необходимые консультации – у Варфоломея Дормидонтовича.

– На полмесяца вперед – далековато, Валерьян Вениаминович.

– Задача важная, отнеситесь со всей ответственностью. Прогноз на первые пять дней с точностью до десяти процентов.

– Ох!..

– Срок – на послезавтра, шестнадцатого, не позже четырнадцати ноль-ноль Земли. Все!

Пец выключил экран.

…Этим наверху не приходится рассматривать метапульсации и вселенские штормы в таком утилитарном плане. А ему приходится. Они вообще оторвались.

IV

Еще этот Буров, пытающийся поставить перед фактом!.. Утром, войдя в вестибюль осевой башни, Валерьян Вениаминович заметил, что вместо плакатов по технике безопасности и цветных фотографий радужно искривленных пейзажей (времен Зискинда) на стенах красуется нечто другое. Он заметил, собственно, не это, а что у новых фотографий толпились люди; не спешили, как обычно, в лифты и по своим местам. Подошел: снимки галактик MB, которые прежде украшали кольцевой коридор лаборатории Любарского. На других этажах тоже висели снимки галактик; особенно впечатляли наборы их, снятые в ступенчатом приближении, где галактика разрасталась от светового пятнышка до звездного диска, а он – в обильное звездами небо. Еще выше Пец увидел метровые снимки планет MB, их средние и ближние планы: красочные миры с валами гор, диковинными фигурами материков, прикрытых циклонными вихрями туч, с морями, распустившими во все стороны незнакомые рисунки речных долин… В уголках фотокартин сохранились индексы, номера, числа масштабов и режима съемки.

Затем Валерьян Вениаминович обратил внимание, что и из динамиков на всех этажах слышится не обычный ритм «соток», изредка прерываемый объявлениями: того-то вызывают туда-то, просят связаться с тем-то, – совсем иное. Прислушался: музыка сфер! Все, что улавливал при разных наблюдениях и съемках в MB буровский светозвуковой преобразователь: плеск электромагнитного вселенского моря, нарастающее до рева переливчатое шипение падающих на кабину галактик, «пиу-пиу» возникающих в них звезд (или чиркающих по атмосфере планет метеоров), звонкие ноты бегущей по орбите планеты (признак синхронной настройки на «кадр-год»), прибойный грохот вспышек сверхновых и геологических катаклизмов – все низвергалось, интерферируя многоголосым электронным эхом, на головы сотрудников института. Мало кто из них знал значение звуков, не для всякого был ясен и смысл снимков. Но в целом впечатление получалось сильное, космическое.

Выражения лиц у смотревших становились какие-то особенные, в глазах возникал отсвет неземного. Пец на минуту и сам почувствовал себя в некоем космическом суперлайнере, летящем на штурм Вселенной.

Но звездное очарование быстро вытеснила из души директора озабоченность.

«Кто же это отличился? – гадал он, поднимаясь к себе. – Ведь договорились не распространять без необходимости информацию об MB, пока сами толком не разобрались. Зачем смущать людей?»