Принцесса крови - Дмитрий Агалаков

— Знай же, рыцарь, — неторопливо проговорил Пуланжи, — этот щит дан тебе, чтобы защищаться от врагов и нападать на них отважно; но также помни, держа его, что твоя особа дорога твоему государю и отечеству куда больше, чем побиение многих врагов!

И последней частью из окропленного елеем рыцарского гарнитура было копье. Мечом мог пользоваться кто угодно — рыцарь, оруженосец, паж, безродный солдат, разбойник с большой дороги. Но копьем — только человек благородной крови! Его и подал Жанне друг и соратник Жан де Новелонпон. У Жанны не было своего флажка, и Новелонпон с Дьёлуаром привязали к нему белый платок.

— Это длинное и прямое копье есть символ правды, Жанна, помни об этом. Железо на нем означает преимущества правды над ложью, а развевающееся на конце его знамя показывает, что правда должна не скрываться, а всегда быть на виду!.. Теперь же идем на улицу.

Они вышли из церкви — на монастырском дворе стояла по-зимнему холодная мартовская ночь. Новелонпон подвел к Жанне приготовленного Дьёлуаром Ястреба, черной храпящей тенью ходившего перед церковью.

— Этот благородный конь назначен тебе в помощники для твоих славных подвигов, рыцарь! — сказал командир отряда. — А узда, укрощающая пылкость бегуна, и поводья, благодаря которым ты сможешь управлять им, пусть напоминают тебе, что нужно уметь обуздывать свои страсти и всегда руководствоваться рассудком и справедливостью. Забирайся в седло!

Дьёлуар придержал стремя, и девушка забралась в седло. Новелонпон подал ей копье и щит.

— Это все, Жанна, — выдохнул Бертран де Пуланжи. — Если бы здесь были герольды, то они протрубили бы в трубы, возвещая о рождении нового рыцаря. Но я думаю, что эти трубы прозвучали раньше — еще в Лотарингии, где ты была выше всяких похвал! Это все! — Он обернулся на соратников Жанны. — А теперь мы выпьем вина за нового рыцаря — надо соблюдать древний ритуал!

Все отправились в трапезную, где священнослужители угостили воинов ужином и крепким вином из монастырских погребов.

— У тебя был свиток с уставом и золотые шпоры, — сказала Жанна, отпивая из кубка. Она обращалась к Бертрану де Пуланжи. — Как это случилось?

— Все это мне дал в дорогу Робер де Бодрикур, — спокойно, точно речь шла о самой простой вещи, ответил рыцарь.

Значит, все было продумано заранее мудрым и дальновидным капитаном Вокулера?..

— Храни его Господь, — сказала девушка.

Жанна чувствовала себя как во сне. Так много она волновалась эти дни, особенно — последние часы, что второй кубок повалил ее с ног. Жан де Новелонпон и Дьёлуар проводили ее до комнаты, и Жанна, едва оказавшись в постели, немедленно уснула.

На отдых им выходило несколько часов — они решили выехать еще до рассвета.

В те самые минуты, близкие к полуночи, когда сон окутывал сознание девушки, подчинял себе, уводил в известные только ему миры, в пяти лье от Сент-Катрин-де-Фьербуа оруженосец Жюльен и Жан Онкур увидели впереди, на исполинском холме, над спящей рекой, необъятную крепость.

Это и был пункт их назначения — Шинон, ставка его величества Карла Валуа.

Еще через четверть часа перед ними опустили мост, открыли ворота. И они, едва въехав в город, передали письмо от Дамы Жанны офицеру Франсуа де Ковальону, который немедленно поспешил с ним к губернатору Шинона Раулю де Гокуру.

…В дверь спальни поскреблись. Это мог быть только один человек — спальничий, виконт де Сёр. Он, как никто другой, заботился о том, чтобы сон короля был крепок и сладок и ничто не потревожило его.

— Ваше величество, — донеслось из-за двери. — Сир!

В голосе спальничего звучало извинение за подобный проступок. Тревожить государя, да еще когда он на брачном ложе с королевой!.. Карл оторвался от желанной женщины, обернулся в сторону дверей.

— Что еще?

— Ваше величество, вы не спите?

— Нет! Что за болван…

Мария привлекла мужа к себе.

— Гони его прочь, — сказала она шепотом; глаза ее сияли.

— Ваше величество, очень важная новость! Монсеньер де Гокур велел сообщить вам немедленно…

Спальничему никак не хотелось брать всю вину только на себя. Он непременно желал поделиться ею с первым камергером Короны и губернатором Шинона, Раулем де Гокуром.

Карл посмотрел в глаза женщине:

— Нет, ну не болван ли он? И Гокур тоже хорош. — Он поцеловал молодую королеву в губы, в мочку уха. Улыбнулся ей. — И вполоборота крикнул: — На нас напали англичане?! — Карл вложил в последнюю фразу как можно больше едкой иронии.

— Слава Богу, нет, сир! Это добрая весть! Вы сами просили сказать вам сразу, как от нее придет весть!

— Боже всемогущий, — вздохнул Карл. — Какая весть?!

— От Девы, ваше величество. От Девы!

Брови Карла нахмурились, он в очередной раз перехватил взгляд жены, вновь обернулся к дверям:

— От Девы?! Ты сказал — от Девы?

— Да, ваше величество, от Дамы Жанны! Гонец только что привез письмо из аббатства Сент-Катрин-де-Фьербуа! Она послала его к вам! Сама она будет здесь завтра. Иначе бы ни я, ни монсеньер де Гокур не осмелились побеспокоить ни вас, ни королеву Иоланду. Ее величество тоже просила немедленно сообщить, когда придет весточка о Даме Жанне…

Карл спрыгнул с кровати, оглянулся, схватил одну из меховых накидок, обернулся в нее, открыл двери.

На пороге стоял его услужливый спальничий. Виконт де Сёр поклонился.

— Прошу прощения, ваше величество, если разбудил вас, но вы сами просили сообщить вам немедленно, как только мы услышим о приближении Девы. — Он протянул королю запечатанный свиток. — Вот оно, государь. Письмо!

Карл Валуа взял свиток.

— Спасибо, виконт. Можете идти.

Низко поклонившись, виконт де Сёр вздохнул свободнее. Король закрыл за ним двери.

— Что там? — пылая любопытством, спросила Мария.

Но Карл Валуа не ответил ей. Он молчком подошел к столу, где горел подсвечник, сорвал печать и разом развернул свиток.

«Мой благородный дофин! — прочитал он. — Я знаю многое — о вашей победе и великом будущем. Но пока вы должны крепиться и ждать положенного часа. Несмотря на все беды, которые обрушились на Францию, мой Господин благоволит вам. Прошу вас принять меня сразу, как я только приеду, не откладывая!

Да хранит вас Господь!

Дева Жанна».

Подойдя к ложу, Карл Валуа повалился на него, так и не сняв меховой накидки. Мария хотела было обидеться на такое недоверие, но он протянул ей свиток. Она прочитала и успокоилась.

— Дева приезжает, — зачарованно проговорила его жена, запуская руку под меховую накидку мужа. — Твоя Дева, Карл, твоя сестра…