История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 4. Часть 1 - Луи Адольф Тьер
Шрифт:
Интервал:
Вывод корпусов продолжался всю ночь на 19 октября, чрезвычайно замедляясь прохождением многочисленной артиллерии, доблестно сохранившей орудия. Несчастные раненые в сражении 18-го были заранее обречены, ибо вывезти их не представлялось возможным. Однако успели собрать многих раненых в сражении 16 октября и вывозили их теперь на найденных в городе повозках. Вереница пушек, фургонов и обозов с ранеными загромождала проход и задерживала движение колонн. Когда настал день, скопление войск возросло, ибо каждый, рассчитывая убежать после нескольких часов отдыха, спешил наверстать время, потраченное на сон. Каждая новая колонна, желавшая внедриться в плотную толпу, вызывала в ней сопротивление, крики и настоящие бои. Если добавить к этой мрачной картине грохот тысяч орудий, с утра возобновивших обстрел, можно составить почти точное представление об уходе французской армии из Германии.
При первых проблесках дня Наполеон пришел проститься с семейством саксонского короля. Ему предстояло услышать суровые упреки от старого короля, и он мог, в свою очередь, также упрекать его в поведении саксонских солдат, но был слишком горд, чтобы растрачивать несколько минут, которые мог уделить союзнику. Он засвидетельствовал Фридриху-Августу сожаления по поводу того, что оставляет его без защиты перед гневом коалиции, обязал его вступить с ней в переговоры и отделиться от Франции, и заявил, что никогда не подумает на это жаловаться. После взаимных объятий он покинул доброе и несчастливое семейство, охваченное ужасом от того, что он так задержался среди опасностей, угрожавших ему со всех сторон.
Выйдя от короля, Наполеон прошел по мостам и отправился к Линденау, ждать на другом берегу Плайсе и Эльстера, когда на его глазах пройдет вся армия.
Тем временем вокруг Лейпцига завязался новый бой. Государи и генералы союзников были готовы к ужасающему столкновению и на четвертый день, решившись перенести все его ужасы, как подлинные мученики. Но каковы же были их удивление и радость, когда между восемью и девятью часами утра осенний туман рассеялся и они увидели, что французская армия отступает в Лейпциг и отходит по бесконечному мосту Линденау на Лютценские равнины! Они возблагодарили небо за результат, на который едва смели надеяться, и тотчас приказали солдатам броситься на ограду Лейпцига, дабы сделать отступление французской армии как можно более трудным и кровопролитным. Но они повсюду встретили упорное сопротивление. Наши солдаты решили заставить союзников дорого заплатить за свое отступление и за свою жизнь. К северу-востоку от Лейпцига, в предместье Галле, остатки 7-го, 3-го и 6-го корпусов с силой оттеснили войска Сакена и Ланжерона. Мармон с одной дивизией 6-го корпуса и одной дивизией 3-го оборонял восточную сторону от Бюлова и, когда несколько головных колонн прорвались в город, бросил на них 142-й линейный и 23-й легкий, которые уничтожили их почти полностью.
Отчаявшиеся войска Макдональда, Лористона и Понятовского так же встретили неприятельские колонны, появившиеся в южных предместьях. Повсюду нетерпение победителей было жестоко наказано, и мы нанесли союзникам огромный урон, понеся небольшие потери. Тем не менее следовало отказаться от долгих боев из-за невозможности согласовать движения. При невозможности сообщаться на улицах города и различать направление огня среди ужасающей канонады, сложно было понять, повсюду ли сопротивление успешно и нет ли риска, продержавшись слишком долго, оказаться обойденными у моста победившим неприятелем. Эти опасения вынудили почти одновременно начать всеобщее отступление по бульварам, отделявшим предместья от города. Давка на бульварах достигла такой же силы, как на мосту. Со всех предместий подходили колонны, отступавшие с боем и усиливавшие загромождение до такой степени, что и сам неприятель не смог бы прорваться через него штыками.
Так происходил вывод войск из Лейпцига, когда внезапная катастрофа, которую нетрудно было предвидеть, посеяла отчаяние среди тех, кто ради общего спасения оборонял лейпцигские предместья. Получив приказ заминировать первый пролет моста, Монфор заложил мины и разместил у моста саперов с капралом, с готовым фитилем ожидавших сигнала. Появление неприятеля вперемешку с нашими солдатами ожидалось с минуты на минуту, и неизвестно было, остались ли еще на этой стороне французские войска, сражавшиеся с неприятелем. Будучи в затруднении, полковник решил отправиться на другой конец моста в Линденау, к Наполеону, чтобы добиться ясности относительно того, что ему надлежит делать. Удаляясь ненадолго, он предписал капралу саперов поджечь запал, когда вместо французов тот увидит неприятеля. Едва Монфор успел сделать несколько шагов через плотную толпу на мосту, как понял, что не сможет добраться до Наполеона и вернуться. Он попытался возвратиться, но тщетно! У моста, который он покинул, происходила бурная сцена. Часть войск Блюхера, преследовавших в Галле остатки корпуса Ренье, показались на подступах к мосту вперемешку с солдатами 7-го корпуса. При виде их раздались испуганные крики «Поджигайте!». Капрал решил, что время пришло, и поджег запал! Тотчас раздался ужасающий взрыв; обломки моста, взлетев в воздух и попадав на оба берега, поразили немало людей с обеих сторон.
Но эта прискорбная ошибка через несколько мгновений привела и к другим последствиям. Ренье с остатками 7-го корпуса, Понятовский с уцелевшими поляками, Лористон и Макдональд с остатками 5-го и 11-го корпусов еще находились на лейпцигских бульварах, зажатые между 200 тысячами неприятелей и речными рукавами, средства перехода через которые теперь были уничтожены. Более 20 тысяч французских солдат со своими генералами были обречены либо погибнуть, либо превратиться в пленников неприятеля, ставшего бесчеловечным на этой войне. Они сочли себя преданными, разразились яростными криками и в отчаянии бросались со штыками на преследователей или к Плайсе и Эльстеру, чтобы перебраться через них вплавь. После беспорядочной и кровопролитной схватки одни сдались, другие бросились в реки, некоторым удалось перебраться через них вплавь, многих унесло течением.
Командиры, среди которых было два маршала, не хотели становиться трофеями и также пытались спастись. Понятовский без колебаний направил своего коня в Эльстер. Добравшись до другого берега, который оказался обрывистым, и обессилев от множества ран, он исчез в водах, похоронив вместе с собой падение своей несчастной родины и самой Франции. Макдональд, последовав его примеру, всё же достиг противоположного берега, нашел там солдат, которые помогли ему выкарабкаться, и был спасен. Ренье и Лористон, окруженные прежде, чем успели спастись, были отведены к государям России, Пруссии и Австрии, перед которыми долгое время
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!