День мертвых - Майкл Грубер

– Отлично! Запомню эту фразу. А теперь вернемся к нашей проблеме. Вы поедете домой и возвратитесь с обещанным, поскольку я не верю, что оно в руках Ла Фамилиа. Тем временем ваша дочь и ваша юная подружка погостят у нас. Журналистка и священник меня не интересуют. Буду ожидать вашего звонка… скажем, сегодня в полночь. Вы сообщите мне, что мой груз готов к транспортировке. Если этого не случится, то я сам нанесу вам визит и привезу девочку с собой – в таком виде, который вам не понравится.

– Что ж, должен заметить, что с вашей стороны это будет ужасной ошибкой. Девочка, кстати говоря, никакая мне не подружка…

– Вздор! Вы меня за дурака держите? Да все на свете знают, что она ваша chingada…

– …и весь свет заблуждается. Что же до моей дочери, у меня создалось впечатление, что тамплиеры не похищают людей, тем более женщин.

– Не похищаем. Соответственно, если я не получу свое добро, то продам ее тому, кто этим не брезгует. Я продам ее Эль Кочинильо. Посмотрим, как вы с ним будете договариваться.

Мардер встал и проговорил:

– Не понимаю, зачем вам это надо, дон Сервандо. Я бы с радостью организовал еще одну такую же поставку, за собственный счет, и отдал бы вам все в качестве дара.

Толстяк неспешно поднялся на ноги, сжал плечо Мардера и наклонился к нему.

– Щедрое предложение, сеньор… только, видите ли, чтобы принять его, я должен вам доверять. А я не доверяю. Ничего личного тут нет, поймите. В наших краях такой человек, как я, вынужден не доверять никому. Это печалит меня, но так уж сложилось.

– Тогда вам стоит подыскать себе другое занятие, дон Сервандо. В вашей власти бросить все это. Видит Бог, у вас наверняка кое-что отложено на будущее. Вы могли бы переехать в края, где людям можно доверять, а похищать девушек нет нужды.

– Отличное предложение, но мои карьерные перспективы обсудим как-нибудь в другой раз. Пока же мы имеем то, что имеем. Я сказал, чего хочу от вас и чего ожидать в противном случае. А теперь вам пора.

– Сперва я хотел бы попрощаться с дочерью.

– Само собой. Хотя лучше скажите ей hasta la vista. Уверен, вы сделаете все необходимое, чтобы вскоре опять увидеться с ней.

Едва завидев заграждение на дороге и сообразив, что происходит, Стата Мардер вынула из сумки дедовский «кольт-вудсмен» и заткнула его сзади за пояс, прикрыв рубашкой. Когда она вышла вместе с остальными из фургона, к ним приблизился какой-то sicario, потребовал у женщин сумочки и вытряхнул их содержимое на землю. Послышался крик. Через дорогу к ним направился здоровенный мужчина и в смачных выражениях сделал грубияну выговор, напирая на то, что тамплиеры женщин не обижают, а защищают, после чего заставил его все собрать и отдать сумки владелицам. Он вежливо кивнул сеньорите и извинился перед ней, улыбнулся Пепе и Лурдес, пожал руку священнику и вернулся к своим.

Вслед за здоровяком подошел отец, и Стата обратилась к нему:

– Папа, что тут творится? Кто эти люди?

– Тамплиеры. Ты только что видела Эль Гордо, их jefe. А насчет того, что происходит… боюсь, тебя и Лурдес берут в заложницы.

– Что?!

– Ну да, Эль Гордо хочет получить свое оружие. Не волнуйся, он вряд ли станет вас обижать.

– Ну а если не будет оружия?

– Выплачу выкуп. Обычно этого достаточно.

У Статы задрожали коленки, и ей пришлось сесть на подножку фургона. Священник стоял на другой стороне улицы и, похоже, спорил с Эль Гордо.

– Получи пинок под зад, что называется. Вот стоило только встать в позу, как сразу контрольная проверка: девочка, а ты и в самом деле такая храбрая или просто языком мелешь? Обычно все по-другому; как правило, с такими замечательными иллюзиями расстаешься не настолько быстро.

– Это Мексика, – сказал Мардер. – Тут такое не прокатывает. – Он достал бумажник и протянул дочери пачку купюр. – Вот все деньги, которые у меня есть. Уж не знаю, будет ли от них толк, но…

Она сжала в руке толстую пачку лиловых пятисотпесовых банкнот.

– Все нормально, пап. Все будет хорошо.

На самом деле ничего хорошего Стата не ожидала, но ей хотелось чуточку успокоить отца, не прибавлять к его панике собственную. Он всегда был для нее образцом хладнокровия, но потом случился этот приступ на кладбище, и сейчас, глядя на бледную, покрытую испариной, дрожащую фигуру перед собой, она почувствовала, что ее мир пошатнулся.

– Все нормально, – повторила она. – У меня есть пистолет.

– Ты что, не надо тебе никакого пистолета! Отдай мне!

Он лихорадочно заозирался – не следят ли за ними? За ними не только следили – к ним уже направлялись двое молодчиков, и Мардеру пришлось обреченно наблюдать, как его дочь и Лурдес уводят прочь. Донесся голос Лурдес: «Что еще такое? Они нас в аэропорт повезут?», но тут ожили все моторы одновременно, и ответ, если он был, потонул в их рычании.

В «Фольксвагене» священник и журналистка также потребовали объяснений.

– Езжайте, – сказал Мардер. – И побыстрей.

И вот они помчались по горным дорогам к побережью. Нога священника подолгу не отпускала педаль газа, курицы в деревушках разбегались от фургона, а Мардер тем временем рассказывал о произошедшем. Пепа подалась с заднего сиденья вперед и схватилась за кресло Мардера, держа голову поближе к его голове, потому что иначе ничего бы не услышала из-за неисправного глушителя и шума ветра.

– Но вы ведь отдадите ему обещанное?

– Думаю, нет, – отозвался Мардер. – Скелли сказал мне, что с таким вооружением любой желающий в два счета захватит Каса-Фелис и вытурит нас оттуда. Потому-то оно нам и понадобилось. Пока у нас есть оружие, будет и земля. И конечно же, нет никаких гарантий, что Гомес отпустит заложниц, даже если получит свое. Под суд мы его отдать не сможем. И его будет тревожить, как бы парочка ребят, наловчившихся ввозить в Мичоакан тяжелое оружие и героин, не перекинулись к Ла Фамилиа или даже какому-нибудь постороннему картелю. Нас двоих он застрелит без лишних церемоний. Если найдет в colonia народных вожаков, их тоже пристукнет, скорее всего.

– Но твоя дочь, – поразилась Пепа, – она ведь твоя дочь. Ты рискуешь ее жизнью из-за дома и людей, которых и не знаешь толком?

– Я в ужасе, – произнес он и повернулся, чтобы журналистка прочла все на его лице – бледность, заметную даже под загаром, побелевшие губы, измученные глаза. – Но суть как раз в том, чтобы не поддаваться этому ужасу. Я не стану вести себя как родители похищенного ребенка, которые готовы пойти на все, лишь бы вернуть его, впадают в панику, во всем подчиняются похитителям. Не собираюсь, хотя именно этого мне и хочется. Вижу, вы не понимаете меня, но я приучил себя покоряться воле Божьей. Если случится непоправимое, я опла́чу свою потерю. Если нет – возрадуюсь. Это не в моей власти. Я не просил себе такой судьбы, но все сложилось именно так, поэтому я намерен держаться за свою землю и защищать доверившихся мне людей, пока жив, а там будь что будет. К слову о судьбе, на кладбище мне кое-что пришло в голову: много лет назад я выкрал из Мексики девушку – и теперь Мексика требует другую взамен. Абсурдная идея, если считать жизнь чередой событий без всякого смысла, но не в том случае, если веришь, что каждой судьбой движет некий тайный план. А я верю.