Горькое лето 1941-го - Николай Ефимов

В то же время свидетели из числа вышестоящего командования Западного фронта и командования 42-й дивизии, которые могли подтвердить или опровергнуть показания И. С. Лазаренко о его невиновности, допрошены не были. Более того, они тоже были арестованы. 22 июля 1941 года приговором Военной коллегии Верховного суда СССР на основании п. «б» ст. 193-17 и п. «б» ст. 193-20 УК РСФСР приговорены к высшей мере уголовного наказания — расстрелу — командующий Западным фронтом генерал армии Д. Г. Павлов, начальник штаба генерал-майор В. Е. Климовских, начальник связи фронта генерал-майор А. Т. Григорьев, командующий 4-й армией генерал-майор А. А. Коробков и начальник артиллерии фронта генерал-лейтенант H. A. Клич.

Лишение свободы

29 сентября 1941 года Президиумом Верховного Совета СССР прошение осуждённого И. С. Лазаренко о помиловании было удовлетворено, назначенное наказание в виде расстрела заменено 10 годами лишения свободы в исправительно-трудовых лагерях. Его этапируют в Коми в населённый пункт Кожва. О том, что приговорённый к расстрелу генерал Лазаренко в 1942 году был жив, знали лишь заключённые. Сын Лазаренко Григорий, окончив танковое училище, тоже воевал (начальник штаба отдельного танкового батальона). Когда генерала арестовали, его заставили публично перед строем отречься от отца.

Каково же было самому Ивану Сидоровичу — боевому офицеру, — прошедшему четыре войны, находиться за колючей проволокой, когда страна воюет с врагом? Он пишет новое прошение о помиловании.

Возвращение в строй

Спустя год — 21 октября 1942 года — его досрочно освобождают из-под стражи и направляют в действующую армию. Восстанавливают в прежнем звании. На фронт Лазаренко прибыл в 50-ю армию на должность заместителя командира 146-й стрелковой дивизии, а в январе 1943 года переведён на должность замкомандира 413-й стрелковой дивизии.

13 октября 1943 года по поводу судьбы генерал-майора И. С. Лазаренко командующий 50-й армией генерал-лейтенант И. В. Болдин обратился к командующему Центральным фронтом генералу армии К. К. Рокоссовскому: «Особенно большую работу Лазаренко провёл в боях за станцию и посёлок Зикеево, г. Жиздра, при форсировании рек Десна, Ипать, Сож и закреплении захваченных плацдармов. В боевых операциях в 1943 году был ранен и дважды контужен. Но во всех этих случаях оставался в строю. За умелую организацию и руководство боями, проявленные в бою, личную храбрость и мужество генерал-майор Лазаренко представлен к правительственной награде. Выхожу с ходатайством о снятии судимости с генерал-майора Лазаренко». Через три дня — 16 октября — Рокоссовский красным карандашом напишет на этом обращении резолюцию: «Оформить ходатайство о снятии судимости». (Кому как не Константину Константиновичу знать, что такое снятие судимости и реабилитация. Поэтому другого решения и быть не могло.)

После столь высокой резолюции военный трибунал 50-й армии уже через неделю — 24 октября 1943 года — вынес решение о снятии судимости с генерала Лазаренко.

Необходимо сказать, что 31 июля 1957 года определением Военной коллегии Верховного суда СССР по заключению Генерального прокурора СССР приговор в отношении Д. Г. Павлова, В. Е. Климовских, А. Т. Григорьева, А. А. Коробкова и H. A. Клича был отменён, уголовное дело прекращено за отсутствием в деянии состава преступления.

…Всего восемь месяцев Иван Сидорович повоевал без клейма судимости. Погиб, командуя 369-й стрелковой дивизией Белорусского фронта, при освобождении Могилёва 25 июня 1944 года. Спустя месяц он посмертно удостоен звания Героя Советского Союза.

Реабилитация

Но самой высокой наградой для него была бы реабилитация. Ведь снятие судимости ещё не означает реабилитацию — признания государством незаконности осуждения человека.

Самое активное участие в судьбе генерала приняли офицеры судебного управления Главной военной прокуратуры РФ. Для того чтобы понять, насколько объективно И. С. Лазаренко подвергся уголовной репрессии, были приглашены специалисты из Института военной истории Министерства обороны РФ (ныне Научно-исследовательский центр военной истории Министерства обороны Российской Федерации).

Из заключения специалистов указанного института следует, что накануне войны советское политическое руководство и командование РККА ясно понимало, что войны с Германией в самое ближайшее время не избежать. В то же время Вооружённые Силы СССР явно запаздывали с созданием исходной оборонительной группировки войск в приграничных районах, предусмотренной предвоенными планами. В связи с этим военно-политическое руководство страны было вынуждено избегать любых действий, которые могли ускорить выступление Германии, с тем чтобы выиграть время, необходимое для создания группировки войск, способной противостоять вермахту. Так, 15 мая 1941 года Генеральным штабом была издана директива, запрещающая какое-либо перемещение в пределах западных военных округов во избежание срыва плановой боевой подготовки частей и их мобилизационной готовности. Попытки командующих выдвинуть к госгранице хоть какие-то дополнительные силы жёстко пресекались.

Первый сигнал из Москвы «ожидать» был получен в штабе округа в 23.00 21 июня 1941 года. В 3.45 22 июня 1941 года командующий армией лично по телефону передал указание начальнику штаба 42-й стрелковой дивизии «поднять дивизию по тревоге и выводить из крепости в район сбора». Но было уже поздно…

Надо сказать, что перед началом военных действий противник развернул на фронте 500 км от Голдапа до Влодавы войска группы армий «Центр». Соединения и части 4-й армии, занимавшие оборону на левом фланге Западного фронта, оказались на направлении главного удара войск группы армий «Центр». На четыре советские стрелковые дивизии обрушились десять дивизий правого крыла этой группы немецких войск, в том числе четыре танковые. То есть противник имел более чем двукратное превосходство в силах! Массированные удары авиации и артиллерии были нанесены по штабам и узлам связи, что привело к нарушению системы управления войсками.

22 июня 1941 года противнику удалось осуществить глубокий прорыв на левом крыле Западного фронта. Штаб Западного фронта потерял управление войсками. Приказания командующего войска получали с большим опозданием или не получали вообще. Эти приказы большей частью не соответствовали обстановке, так как ряд соединений, которым они адресовались, уже потерял боеспособность.

В этих условиях оставшиеся в крепости части 6-й и 42-й дивизий действовали самостоятельно, удерживая оборону крепости в течение месяца. Поэтому оснований говорить о «растерянности», о «бездействии» комдива, равно как и о его «самовольном убытии в штаб», что некоторые трактовали как трусость, нет. Напротив, по утверждению военных историков, «действия командира 42-й стрелковой дивизии генерал-майора И. С. Лазаренко в период с 22 по 24 июня 1941 года не противоречили положениям действовавших руководящих документов и приказов и соответствовали реальной обстановке».

Таким образом, приговор 1941 года, говоря юридическим языком, «не соответствует фактическим обстоятельствам дела». Именно поэтому Главная военная прокуратура обратилась с представлением о его отмене. Верховный суд с такими выводами согласился.