Династии. Как устроена власть в современных арабских монархиях - Мария Кича

Тем не менее, в 1984 году были сформированы военные силы ССАГПЗ «Щит полуострова». Они находились под саудовским командованием и базировались в городе Хафар-эль-Батина на северо-востоке КСА, недалеко от кувейтской границы. «Щит полуострова» мог уберечь нефтяные месторождения Саудии от иранских и иракских диверсий — но войска были неудобно расположены для защиты Кувейта.

В 1986 году иранцы стали нападать на кувейтские и саудовские суда в Персидском заливе. Запад понял, что Тегеран может таким образом перекрыть поток нефти, поступающий из Халиджа. На тот момент экономики Японии, европейских государств и США уже зависели от арабского «черного золота».

Джабер III попросил Вашингтон о помощи. На половине кувейтских танкеров флаг эмирата заменили на флаг США. Кроме того, с мая 1987 года корабли ВМС США сопровождали кувейтские и саудовские танкеры в Заливе, дабы оградить их от иранских атак. Война сблизила американцев и кувейтцев. Американский консул работал в Эль-Кувейте с 1951 года, посольство было открыто в 1961 году — однако эти страны никогда не имели дружеских отношений. Сотрудничество в 1980–1988 годах помогло им наладить тесные связи. Спустя пару лет ас-Сабахи переживут иракское вторжение во многом благодаря поддержке США.

Впрочем, Джабер III не забывал и об арабском мире. Кувейт щедро спонсировал соседей. Этим занимался Кувейтский фонд арабского экономического развития. В удачные годы, когда доходы от нефти были значительными, ас-Сабахи инвестировали в арабские страны до 4 % ВВП эмирата. Когда выручка снизилась, Эль-Кувейт сократил размеры ссуд и грантов — но они по-прежнему являлись самыми крупными в регионе. В трудные 1980-е годы эмират выдавал промышленные кредиты под низкие проценты по всему Ближнему Востоку — вплоть до Северной Африки. Кувейтские деньги охотно получали Сирия, Иордания, Египет и ООП. Но ас-Сабахи напрасно надеялись купить дружбу. Ирак, например, не собирался погашать военные долги. Более того — у Багдада появился финансовый мотив для того, чтобы захватить своего крошечного кредитора.

На момент обретения независимости кувейтские вооруженные силы насчитывали 2500 человек. Армия выросла из полиции, которая патрулировала пустынные районы — но не могла защитить страну от внешней агрессии. Однако Кувейт активно вкладывался в национальную оборону. В отчете правительства США за 1989 год эмират занял 6-е место в мире по военным расходам на душу населения.

Несмотря на внушительные траты, защитные меры были неадекватными. В Кувейте действовала система воинского призыва. Все юноши, достигшие 18 лет, служили 2 года — за исключением выпускников колледжей (они призывались на 1 год). При этом подданные могли получить отсрочку — например, для того, чтобы продолжить учебу, или в случае женитьбы. Однако многие кувейтские мужчины всё же прошли минимальную военную подготовку — а затем вернулись к гражданской жизни и стали чиновниками. Вернуть их в ряды действующей армии было невозможно — иначе бюрократическая машина остановилась бы.

Кроме того, резервисты не являлись профессиональными военными. За два года нельзя сделать из молодого человека настоящего солдата. К тому же, призывников не учили обращаться с дорогим и высокотехнологичным оборудованием, которое закупал эмират.

В 1990 году лишь 3/4 личного состава вооруженных сил были кувейтскими подданными. На офицерский корпус возлагались большие надежды — ведь офицеров готовили в США, Великобритании, Франции, Германии и даже СССР. Но все прочие военнослужащие являлись экспатами — в основном, из Египта, Палестины, Индии и Пакистана, а также с Филиппин. Этим людям давно отказали в кувейтских паспортах — и они не собирались яростно сражаться за страну, которая никогда не станет для них родной.

Пестрый национальный состав армии распространялся и на военную технику. Танки приобрели в Югославии, артиллерийские орудия — во Франции, противотанковые боеприпасы — во Франции, США и Великобритании, а ракеты ПВО — в СССР. В 1984 году Джабер III хотел купить американские переносные ракетно-зенитные комплексы «Stinger» — однако Вашингтон отклонил запрос из опасения, что смертоносное оружие может попасть в руки исламских террористов. Зарубежная техника, как правило, была первоклассного качества — но сам факт того, что ее свезли в эмират со всей планеты, затруднял техобслуживание и превращал жизнь кувейтских военных специалистов в сущий ад.

В авиации и на флоте складывалась аналогичная ситуация. В 1990 году в ВВС служили 2 тыс. человек, в ВМС — 1800 человек; среди них преобладали иностранцы. Военный авиапарк был представлен 80 самолетами — от французского «Mirage F-1» до американского «Douglas A-4 Skyhawk» — а также 40 разнокалиберными боевыми вертолетами. На вооружении кувейтских ВМС находились восемь немецких судов, укомплектованные французскими ракетами «Exocet». Однако эти корабли никогда не вступят в бой и не защитят эмират от нападения Ирака.

2 августа 1990 года иракская армия вторглась в Кувейт. Багдад утверждал, что хочет помочь угнетенному кувейтскому народу, который восстал против тирании Джабера III. Однако никакого восстания не было.

На протяжении полувека претензии на Кувейт являлись одним из лейтмотивов иракской дипломатии и пропаганды. Аргументируя свои требования, Багдад умудрился объединить две диаметрально противоположные позиции. Главная версия сводилась к тому, что Кувейт исторически не обладал суверенитетом и всегда был частью Ирака. Согласно второй, «запасной» версии, Кувейт все-таки являлся независимым — но четкие границы между государствами отсутствовали. Более того — эмират входил в состав Османской империи. Номинально им управляли губернаторы иракских городов — сперва Басры, а затем Багдада. После того, как Порта рухнула, Ирак считал себя ее правопреемником, а Кувейт — своей территорией.

Далее, с иракской точки зрения, шейх Мубарак Великий не имел права заключать договор с британцами в 1899 году. Параллельно Багдад апеллировал к Англо-османской конвенции (1913), в которой Кувейт определялся как каза — автономный район Порты. Данный факт, по мнению иракских юристов, свидетельствовал о подчиненном статусе эмирата. Однако конвенция не была ратифицирована — о чем иракцы предпочитали умалчивать.

Прежде Ирак неоднократно признавал независимость Кувейта — например, в 1920-х годах, будучи мандатной территорией Великобритании, он сделал это дважды. В третий раз ситуация имела место в 1932 году, когда хашимитское королевство едва обрело суверенитет и, по сути, еще не являлось самостоятельным. Политики Саддама Хусейна беззастенчиво называли свою родину той эпохи «британской марионеткой» и не считали решения Хашимитов ни легальными, ни легитимными (впрочем, независимость Ирака почему-то не оспаривалась). О последующих признаниях кувейтского суверенитета они предусмотрительно забыли. Также иракцы игнорировали протокол дипломатической встречи в Багдаде (1963), на которой Ирак в очередной раз отказался от претензий на Кувейт и проголосовал за его вступление в ЛАГ и ООН.