Хроники Клифтонов. Книга 4. Бойтесь желаний своих - Джеффри Арчер

Он рухнул на койку и вновь посмотрел на часы: шесть минут и девятнадцать секунд, восемнадцать, семнадцать… времени более чем достаточно. Трое из его напарников тоже наверняка бодрствуют в ожидании, но в следующий раз им удастся пообщаться лишь в баре «Волонтер» на Фоллс-роуд, за парой пинт «Гиннесса». Они никогда не будут вспоминать на публике о сегодняшней ночи: их отсутствие в обычных местах сходок в западном Белфасте наверняка будет замечено, и еще несколько месяцев, если не лет, им придется ходить в подозреваемых. Тут он услышал громкий удар в дверь соседней каюты и решил, что гуляка наконец сдался.

Шесть минут двадцать одна секунда…

Каждый раз одни и те же тревоги и страхи, когда бы тебе ни приходилось ждать. Не оставил ли ты улик, которые приведут прямо к тебе? Допустил ли какие-нибудь ошибки, которые провалят операцию и сделают тебя посмешищем дома? Он не успокоится, пока не очутится в спасательной шлюпке или, еще лучше, на борту другого судна, идущего в какой-нибудь порт.

Пять минут четырнадцать секунд…

Он знал, его соотечественники, бойцы за их общее дело, сейчас нервничают точно так же. Ожидание – всегда самая тяжелая часть операции, оно вне твоего контроля, ты ничего с ним не можешь поделать.

Четыре минуты и одиннадцать секунд…

Хуже, чем футбольный матч, когда ведешь один-ноль, но знаешь, что соперник сильнее и вполне способен победить в дополнительное время. Он вспомнил наставления командира своего подразделения: когда зазвучит сигнал тревоги, ты должен оказаться на палубе в числе первых, и в числе первых – в спасательной шлюпке. Ибо завтра к этому времени они будут проверять каждого в возрасте до тридцати пяти лет с ирландским акцентом, так что, ребята, держите рот на замке.

Три минуты и тридцать четыре секунды…

Он пристально посмотрел на дверь кабины и вообразил худшее, что может произойти. Бомба не взорвется, дверь каюты вылетит и десяток здоровенных полицейских, а то и больше, ворвутся в каюту, молотя дубинками во всех направлениях и не задумываясь о том, сколько раз тебя ударили. Но единственное, что он слышал сейчас, было ритмичное дыхание двигателя: «Бэкингем» продолжал спокойный переход через Атлантику в Нью-Йорк… до которого ему не суждено дойти никогда.

Две минуты и тридцать четыре секунды… тридцать три…

Он начал рисовать в воображении картины их возвращения на Фоллс-роуд. Молодые ребята в коротких брючках с благоговением будут смотреть на него, когда он пойдет мимо них по улице, и мечтать стать таким, как он, когда вырастут. Героем, который взорвал «Бэкингем» буквально через несколько недель после того, как лайнер окрестила королева-мать. И ни слова о невинных жертвах: нет никаких невинных жертв, когда веришь в общее дело. Кстати, он ни разу не встретился хоть с одним пассажиром верхних палуб. О них он почитает завтра в утренних газетах, и, если он все сделал правильно, его имя не будет фигурировать…

Одна минута и двадцать две секунды… двадцать одна…

Что может пойти не так? Устройство, сконструированное в спальне на верхнем этаже поместья Дангеннон, в последнюю минуту подведет? Ему предстоит мучиться тишиной, означающей провал?

Шестьдесят секунд…

Он начал шепотом считать секунды.

– Пятьдесят девять, пятьдесят восемь, пятьдесят семь, пятьдесят шесть…

Тот упившийся в кресле салона – не его ли он ждал все это время? Может, сейчас к его каюте идут?

– Сорок девять, сорок восемь, сорок семь, сорок шесть…

А может, лилии переставили, выбросили, унесли в другое место? Может, у миссис Клифтон аллергия на цветочную пыльцу?

– Тридцать девять, тридцать восемь, тридцать семь, тридцать шесть…

А может, уже по всему судну ищут человека, который вышел из туалетной комнаты салона первого класса?

– Девятнадцать, восемнадцать, семнадцать, шестнадцать…

А может… Он вцепился пальцами в край койки, закрыл глаза и начал считать вслух:

– Девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, две, одна…

Он перестал считать и открыл глаза. Ничего. Только зловещая тишина, которая всегда сопровождает провал операции. Он склонил голову и принялся молиться Богу, в которого не верил.

И в тот же миг грянул взрыв такой страшной силы, что его швырнуло к стене каюты, как лист в бурю. Он с трудом поднялся на ноги, услышал крики и улыбнулся. Оставалось лишь гадать, сколько пассажиров верхней палубы выжило.