Море, поющее о вечности - Александр Герасимов

что тебе приказали, — голос Медеи звучал убедительно. Ясон кивнул, хоть и без охоты.

— Это я знаю. И что с того?

— Знаешь ли ты, как живет большинство людей? Они ненавидят свою судьбу, Ясон. Почти все, кого я знала, рано или поздно начинали жаловаться на несправедливость. Но самое интересное — для перемен, о которых они мечтают, ни у кого не хватает воли.

Царевна наклонилась к нему, оперевшись рукой на скамью. Острое плечо оказалось совсем близко к загорелой груди аргонавта. Он едва заметно дернулся, но более ничем не выдал удивления.

Вдруг резко повернувшись, Медея опустилась ниже, лицом вверх, и положила голову на его колени. Черные волосы разметались по скамье и бедрам аргонавта, длинные, роскошные. Ясон замер, к такой вольности он не был готов.

— Тебе неудобно, или ты просто робок с женщинами? — Медея задала подначивающий вопрос. Очевидно, ее ничто не смущало.

Да, у колхидской царевны были свои взгляды на дерзости и приличия. Ясон понял, что она втягивала его в очередную игру по собственным, лишь ей ведомым правилам. Отступить сейчас значило признать поражение. Окончательно утратить собственную волю в глазах ехидной и загадочной девушки. Этого ему не хотелось.

— Мне свойственны многие пороки. Но, думаю, уж точно не робость, — сказав это, Ясон позволил себе ответные вольности. Он запустил руку в густые пряди цвета безлунной ночи и начал медленно их перебирать.

«Если бы кто-то увидел это! Мой корабль сожгут вместе с командой. Что я творю, во имя Афины? И почему эта женщина так ведет себя?..»

— Тогда вернемся к нашему разговору.

Медея казалась довольной. Было ли это бесхитростным наслаждением от прикосновения мужской руки? Или ее просто забавляла неслыханная сцена, в которую она вовлекла почти незнакомого человека? Такую загадку не смог бы разрешить и более опытный мужчина, что уж говорить о юном предводителе аргонавтов. Лишь приложив заметные усилия, Ясон сумел сосредоточиться на ее голосе.

— Да, разумеется.

— Ты когда-нибудь задумывался, как удобны старые стоптанные сандалии? Насколько уютна потрепанная одежда, которая укрывает тело много лет подряд? Она просторна и давно впитала твой запах, о ее красоте уже не надо заботиться. Вот так люди относятся и к своей жизни… Как к поношенной одежде.

Невольно Ясон заинтересовался этими словами. В голосе Медеи зазвучало воодушевление; она определенно была неплохим рассказчиком. Девушка продолжала говорить, пока пальцы аргонавта поглаживали ее волосы:

— Мы готовы проклинать неказистый дырявый гиматий, что соткала для нас судьба, но каждый день покорно надеваем его и носим до тех пор, пока наши души не покинут мир. Почти никто не обладает смелостью изменить свою жизнь, Ясон. Никто по-настоящему не верит в собственные силы, — ее глаза сверкнули, брови приподнялись. — Ты тоже из их числа, царевич? Согласен носить драные, пропитанные грязью одежды лишь потому, что они у тебя вообще есть?..

Его рука замерла. Теперь Ясон смотрел на Медею так, словно собирался обхватить ладонью тонкую шею царевны и одним движением сломать. Когда предводитель аргонавтов наконец заговорил, его голос дрожал от плохо сдерживаемого гнева:

— Кажется, ты желаешь меня унизить. Какова твоя истинная цель, дочь Ээта?

— Унизить? Геката всемогущая, ты все не так понял.

Медея зашевелилась у него на коленях, устраиваясь поудобнее. Когда она вновь заговорила — ее слова будто ответили на невысказанную мысль Ясона. Ту самую, что он всегда боялся озвучить.

— Яд перед поединком. Наемник с кинжалом. Случайно попавший камень в голову… Так много решений. Тебе просто нужно было убить Пелия, чтобы решить все проблемы.

Ясон в ужасе слушал, как колхидская царевна совершенно невозмутимо говорила о страшных вещах. Он хотел было возразить, но не нашел подходящих слов. Слова Медеи были бессердечными, однако в них таилась простая и горькая истина.

— Ты сам выбрал путь проигравшего, когда согласился следовать условиям своего дяди, — закончила Медея.

Он, вопреки первому желанию, не столкнул ее с колен и не потребовал замолчать. Какое-то время Ясон собирался с мыслями, а затем сказал как будто севшим голосом:

— Это бесчестный поступок. Пелий — мой враг, но это не значит, что я способен на подобные вещи.

— Об этом я и говорю. Ты мог сделать любой выбор, но при этом согласен всю жизнь носить дырявую одежду, без конца жалуясь на ее неудобство. Как грустно, Ясон из Иолка! Я полагала, ты отличаешься от других мужчин. Будто есть в тебе нечто… Но, может быть, я ошибаюсь?

Медея приподнялась и поправила волосы. На Ясона она больше не взглянула. У царевича возникло неприятное ощущение, будто он своим ответом разочаровал колхидскую деву. Однако спустя какое-то время девушка вернулась к беседе как ни в чем не бывало:

— Ты говоришь о бесчестии подобных поступков. Но, если верить твоему рассказу, Пелий сам забрал власть в Иолке несправедливым способом.

Ясон молча кивнул. Медея протянула руку и коснулась плеча аргонавта. Возможно, она хотела показать искренность своих слов или помочь тому расслабиться, но юноша лишь содрогнулся и напрягся еще сильнее. Заметив это, Медея с кривой улыбкой убрала ладонь.

— Давай порассуждаем о справедливости, если тебе хочется этого. Каждый год происходят сражения между царями, жаждущими власти. В этих битвах гибнут тысячи людей. Лишь потому, что какой-то посланец был недостаточно вежлив, или мелкий вождь горного народца возомнил себя владыкой мира, или жена изменила знатному мужу!.. Вот скажи мне, Ясон, что более справедливо: подвергать опасности всю команду корабля, отрывать их от родины, рисковать десятками жизней… или вонзить кинжал в глаз одного надоедливого старика, пока тот спит?

— Я ни к чему не принуждал своих друзей.

— О, нет. Ты как раз вынудил их последовать за собой, царевич! Дружба делает нас обязанными друг другу. Вместо того чтобы противостоять своим трудностям, ты их навязал близким людям. Попробуй посмотреть на это иначе, Ясон, и ты ужаснешься, насколько недальновидны твои поступки.

Аргонавт сглотнул, сердце его заколотилось быстрее. Это не было вызвано злостью на Медею. Скорее наоборот — казалось, своими словами она сорвала с него одежду и вытолкнула голым из пещеры на солнечный свет, заставляя морщиться и неловко прикрываться от палящих лучей. Именно так себя чувствовал предводитель аргонавтов. Ясон не позволял опасным мыслям вырываться наружу, но Медея безжалостно сделала это за него. Царевич все еще не оставлял попыток защититься:

— Даже если это правда, я многому научился во время плавания. И уверен, мне это пригодится, когда придет пора вернуться в Иолк.

— Позволь дать тебе совет. Побольше упражняйся с мечом, пока есть время. Я могу попросить хороших бойцов в страже Фасиса преподать тебе пару уроков,