Эта больная любовь - Джесси Холл

у меня все клокочет, я не знаю, как все повернуть, но снаружи я улыбаюсь и киваю, как наивная идиотка. Я смотрю в пол, а мой мозг пытается решить эту головоломку.

Я все испортила. Я не смогла соблазнить его так, как думала. Я была так уверена, что смогу заставить этого мужчину согрешить со мной, но я неправильно оценила его силы. Я неохотно просовываю ноги сквозь испачканный хлопок, засовывая их обратно под юбку, ненавидя то, что мне нравится этот мерзкий поступок.

— Знаешь, я думаю, ты прав…

— Брайони. — Его голос прерывает меня, и я поворачиваюсь к нему лицом.

Но его глаза не смотрят на меня. Они на моей ноге. Точнее, на моем бедре. Бедро со свежей кровью, размазанной по нему. Бедро, на котором отчетливо видны стрела и нижняя часть распятия.

— Что это?

Его тяжелый взгляд медленно переходит с раны на меня, и я застываю на месте, затаив дыхание. Нервы зашевелились в глубине моего нутра. У него странный взгляд. Он холоден и выглядит совершенно обманутым.

Мои ресницы вздрагивают.

— Я могу объяснить…

— Что именно, Брайони? — его тон отрывист, и это пугает меня.

Моя нижняя губа дрожит, когда я чувствую боль от своего предательства. Он знает, что это была подстава. Я чувствую это до мозга костей. Не может быть, чтобы он не знал.

— Наконец-то ты нашел мой шедевр.

Голос глубокий и знакомый, он прорезает тишину, как нож, заставляя мое сердце биться в груди, как зверь в клетке, ищущий свободу.

Сэйнт тут же встает и неожиданным движением поднимает меня с кровати, толкая за собой. Я заглядываю ему под руку и вижу пронзительные ореховые глаза под черной маской, обнаженную фигуру Эроу, покрытую бесконечными отметинами и шрамами. Куча мышц, напряженных и подтянутых, как будто он с трудом сдерживает себя, одета лишь в черные брюки и боевые ботинки, в которых он был раньше. Его длинная рама увеличивается с каждым его отвратительным шагом.

Сэйнт удерживает меня, его грудь вздымается от ужаса перед присутствием неизвестного мужчины, скрывающегося в углах моей комнаты.

— Это он, — шепчет он про себя.

Неровная ухмылка Эроу тянется к его губам через отверстие маски.

— Это я. — Он замирает на месте перед нами. — Но кто он? Мне интересно это узнать.

Он качает головой в сторону, а затем раскрывает нож-бабочку в своей руке.

Мой взгляд нервно мечется между ними. Напряжение в комнате густое, как грязь, и кажется, будто знакомые стены заключают нас в клетку.

Они вдвоем в одной комнате, наконец-то лицом к лицу.

— По правде говоря, неважно, что тебе говорили, — непринужденно говорит Эроу, быстро вскидывая острый клинок и делая плавное движение ножом. — Ты не поверишь мне ни на секунду, если я скажу тебе все начистоту. — Он усмехается, уверенность излучают его холодные темные глаза.

Сэйнт стоит передо мной во весь рост, его рука тянется назад, защищая меня.

— Это неважно. Правда. Ложь. Кто мы под нашими масками… — продолжает Эроу, продолжая возиться с ножом, перебирая лезвие своими умелыми пальцами. — Сейчас важно, чтобы ты делал то, что тебе говорят.

Я судорожно сглатываю, от нервов слабеют колени, и я точно знаю, к чему это приведет. Он нашел верный путь. Он решил мою головоломку, спасая мое достоинство. Эроу возвращает себе контроль.

— Что ты хочешь от нее? Он тебя порезал?! — Сэйнт направляет вопрос на меня, не сводя глаз с человека в маске.

Я в шоке, понимая, что Сэйнт считает меня невиновным в этой ситуации. Он считает меня заложницей самого демона, хотя на самом деле все это было моим дьявольским планом.

— Что тебе от нас нужно? — спрашивает Сэйнт. — Мой отец может дать тебе все, что угодно.

У меня открывается рот, а Эроу замирает на месте. При упоминании их отца у меня по костям пробегает жуткая дрожь. Он подносит кулак к своей челюсти и ломает шею в обе стороны, после чего снова обращает свой взгляд на Сэйнта.

Недолго думая, Эроу бросает свой клинок в Сэйнта, едва не задев его голову и мою, когда тот пролетает между нами. Я вскрикиваю, приседаю к полу, хватаясь за голову, пока Сэйнт уворачивается от ножа, а лезвие вонзается в стену позади нас.

— Отче наш… — опасно грубый тон Эроу пронзает мои уши, и я вздрагиваю от его присутствия. Святой медленно встает на ноги, помогая мне подняться, но все еще прижимая меня к себе, когда Эроу делает шаг к нам. — …Сущий на небесах. Да святится имя Твое, — продолжает он, и я вдыхаю кислород, хватаясь за истощающийся воздух вокруг меня.

— Да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя. — Он достает пистолет из задней части брюк, заставляя Сэйнта напрячься, и, почесав им бок покрытой маской головы, небрежно приближается к нам. — Как на земле, так и на небе.

— Что тебе от нас нужно?! — требует Сэйнт.

— Дело не в том, чего я хочу. — Эроу поднимает пистолет и приставляет его к виску Сэйнта. Сэйнт замирает на месте, его рука крепко сжимает мое запястье, и я практически чувствую страх, просачивающийся из его пор. — Дело в том, что мне нужно.

— И прямо сейчас… — пистолет Эроу медленно перемещается, пока не оказывается направленным на меня позади него.

Под маской он оскалился, в его глазах сверкнула ненавистная месть, которую он хранил все эти годы. Боль всего его детства, присутствующая в возбуждении от страха и контроля, разворачивающегося перед ним. Холодный. Безжалостный. Совершенно ужасающий. Я теряю человека, которого, как мне казалось, я знала, из-за тьмы, которая владеет им.

— Прямо сейчас мне нужно, чтобы ты трахнул ее.

51. Вера

— Что?! — Сэйнт насмехается, качая головой. — Нет. Абсолютно нет. Ты сумасшедший!

Эроу не перестает смотреть на меня из-под маски, и от этого по моему телу пробегают мурашки. Его жесткие глаза говорят со мной, как и всегда, но их послание просто не понятно.

Это была моя идея. Мой план. Я подписалась на это, но что-то в моем нутре скручивается от страха обмана. Что я все еще лишь фигура в его шахматной игре. Еще одна пешка в его больной, извращенной игре мести.

Этого не может быть.

— Он использует нас, — говорит себе Сэйнт. — Этот больной человек использует нас, чтобы разрушить церковь.

Он не совсем ошибается в своем утверждении. Я помогала ему в этом.

— Он был прав насчет тебя, — рычит Сэйнт, и я хватаюсь за его предплечье, которое все еще тянется назад, чтобы защитить