Лихо. Медь и мёд - Яна Лехчина

– Правда, – сказала она, печально усмехнувшись, – спасибо вам за этот разговор.

Лале снова кивнул.

– Пустяки. – Он сидел, всё так же сгорбившись, и Ольжана выпустила его руку.

Его глаза казались ей бездонными, чёрными и горящими – хотя она понимала, что на деле Лале смотрел обычно. Может, задумчиво и обеспокоенно, но точно не с теми чувствами, которые она хотела ему приписать.

– Думаю, нам пора, – сказала Ольжана, чувствуя себя обречённой. И улыбнулась. – А то панна Мореника станет нас искать.

* * *

Ольжана спрашивала себя: что было бы, останься купец в своём городе? Разминулся бы он со Смертью – или есть неминуемое, и чем больше стараешься убежать от него, тем оказываешься к нему ближе?..

Она смотрела на себя в зеркало – круглую и бледную. Мореника вплела в её волосы ленты, и Ольжана мысленно сравнила их цвет с лепестками волчьей отравы, которую до сих пор носила в кармане, хотя и догадывалась, что от них нет толку.

Причёска Ольжаны была причудливой и пышной – из заколотых кудрей, а вырез платья, на её вкус, – слишком глубоким. Он открывал не то что ключицы – линию напудренной груди. Стянутая корсажем, её грудь, может, и была красива, но сейчас Ольжане хотелось только закутаться и схорониться в незаметном месте. А наряд, который ей подобрала Мореника, кричал об обратном: фиалковые перья, и шелестящие пурпурные юбки, усыпанные золотыми звёздами, и обнажённые плечи… Нет, на девушку в таком наряде нужно было смотреть.

– Если ты смущаешься, я подберу тебе что-нибудь другое. – Мореника выглянула из-за её спины.

Ольжана смущалась, но отрицательно качнула головой.

– Нет, не стоит.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – Ладони Мореники легли на её щёки и повернули голову набок. Ольжана сидела на пуфе, поэтому Моренике не пришлось к ней тянуться – наоборот, она изящно наклонилась, и в её кудрях звякнули золотые украшения.

Ольжана смущалась и от этих тачератских прикосновений. Лале говорил, что местные, не то что северяне, охотнее хватали друг друга за руки, жестикулировали и обнимались, и Ольжана сполна в этом убедилась.

– Да так… – Ольжана облизнула губы. В конце концов, почему бы ей не признаться? – Переживаю, как бы в Тачерату не заявилось чудовище.

– О, дорогая. – Мореника погладила её по плечу. – Никто сегодня не заявится. Я уверена, пан Авро всё предусмотрел.

Ольжана нахмурилась. Неужели она не знала? Мог ли догадаться Лале – и не догадаться она?.. Но Мореника выглядела беспечной, весёлой и такой празднично-красивой, что резало глаза. Часть своих кудрей она заплела в косы и украсила красными лентами. Платье её было похоже на Ольжанино – с жёстким корсажем и гладкими пышными юбками, только алыми, как румянец. Вырез был ещё глубже, а юбки – короче, до середины голени. Тёмная кожа оттеняла пылающее золото: тяжёлые серьги, круглые браслеты…

Шею и запястья Ольжаны Мореника оплела целомудренным жемчугом. Наверное, подумала Ольжана, Мореника знала, что делала, и не будь она такой деревянной, то выглядела бы прелестно – но что с неё взять?

Её глаза в отражении встретились с глазами Мореники.

– Ты так добра ко мне, – заметила Ольжана. И добавила про себя: «Даже слишком».

Мореника усмехнулась.

– Глупости. – Подмигнула. – Ты наша гостья, и я обязана позаботиться о тебе. А теперь смотри.

С проворством фокусницы она вытащила из-за пазухи полумаску, положила её Ольжане на колени.

– Без масок к нам не ходят, – сказала строго. – У нас всё же не просто карнавал, а маскарад. И это – твоя. Я выбрала её на свой вкус, но если захочешь – поменяю на любую другую, какую пожелаешь.

Полумаска – белая, с россыпью жёлтых звёзд и пурпурной луной – чудно подходила к её наряду. Ольжана взвесила её в ладонях.

– Тяжёлая.

– Колдовская кожа всегда тяжела. – Мореника присела на край туалетного столика. – Чего удивляешься? Да, это колдовская кожа. – (Ольжана недоверчиво постучала по лбу – напоминало крашеную обожжённую глину.) – Она бывает разной. Чары для этих масок вызревают полгода. И ещё полгода мы лепим их для тачератцев. Мы заклинаем их так, чтобы в карнавальную ночь эти маски сумели носить и обыкновенные горожане. Так что сегодня необязательно быть чародеем Двора Лиц, чтобы почувствовать себя кем-то другим.

Мореника потянулась к Ольжане и заправила ей за ухо выскочивший локон.

– Пару часов назад мы достали маски из хранилища и принялись раздавать на площадях. Такая у нас традиция… Попробуй. Ты не из наших мастериц, поэтому чары на тебе, как и на остальных, продержатся только до утра.

Ольжана глянула на маску.

– Это не опасно?

– Совсем нет. – Мореника развеселилась. – А ты не из отчаянных, да?

– Нет. – Ольжана указала на маску. – У колдовства есть цена. Чем я должна буду заплатить?

– Ниче-ем, – выдохнула Мореника, качнув плечом. – Я же говорю: эти маски носят даже не колдуны. Это карнавальный подарок от пана Авро и нас, его учеников, всем тачератцам и гостям города. Событие удивительное, так что тебе, – снова подмигнула, – повезло приехать к нам именно сейчас.

Ага, согласилась Ольжана мысленно. Повезло как утопленнице. Хотя, может, пан Авро и без карнавала придумал бы, как использовать её и Сущность из Стоегоста.

Ольжана заметила, что на полумаске не было ни верёвок, ни лент – ничего, чем та могла бы крепиться к голове.

– Я смогу её снять?

– Конечно, сможешь. – Мореника слегка улыбнулась. – Не переживай.

– А кем я себя почувствую? – Выпрямилась. – Ну, ты сказала: «Любой человек сможет почувствовать себя кем-то другим»… Какие чары на этой маске?

– О небеса! – Мореника засмеялась, соскальзывая с туалетного столика. – Самые безобидные. Тебе точно не будет лишним. Надевай уже.

Ольжана глянула исподлобья. Поднесла полумаску к лицу.

Жёсткая колдовская кожа прилипла к её лбу и скулам, и даже когда Ольжана убрала руки, осталась на месте.

– Как ощущения? – Мореника вытащила из ниоткуда другую маску, свою: белое лицо, похожее на фарфоровое, расписанное алыми мазками и золотыми солнцами.

Ольжана пыталась разобраться, что чувствует. В животе появилась странная лёгкость, а собственное отражение показалось насмешливым и игривым. Захотелось пить вино, танцевать и целоваться – желательно с кем-то в сутане и с хромой ногой. Угроза нападения теперь маячила где-то далеко, и Ольжана нарочно принялась вспоминать, как черна волчья пасть и как жёлт пылающий глаз. Но рыжая девушка в полумаске, на которую Ольжана смотрела в зеркало, была загадочна, беззаботна и почти не боялась волков.

Она постаралась воскресить в памяти запахи крови и шерсти, но вместо этого вокруг неё усилился аромат духов и пудры. Ольжана потянулась к полумаске, но Мореника предупредила:

– Не снимай. Совсем