Неизвестная жизнь ученых - Анатолий Сергеевич Бернацкий

этих опытов, в ходе которых Минович привык к состоянию легкого удушения, он решил провести эксперимент с реальным повешением, то есть когда его тело свободно бы висело на веревке. Рядом с ученым находился его ассистент, который натягивал шнур и фиксировал время. Максимально Минович смог провисеть в течение 26 секунд.

«Как только ноги оторвались от опоры, веки мои судорожно сжались… Я не мог сделать ни вдоха, ни выдоха. В ушах раздался какой-то свист, я уже не слышал голоса ассистента, – цитирует ученого Глязер Гуго в своей книге «Драматическая медицина». – В конце концов боль и недостаток воздуха заставили меня остановить опыт. Когда эксперимент был закончен и я спустился вниз, из глаз моих брызнули слезы». После этого опыта ученый еще в течение почти двух недель ощущал боли при глотании. Кроме этого, его постоянно мучила жажда, горло все время пересыхало. След же от веревки держался неделю…

В свою очередь, знаменитый британский невролог и нейропсихолог Генри Хэд (1861–1940) для изучения повреждений чувствительного нерва его перерезал. Причем на собственной руке. Правда, надрез для Хэда сделал его коллега доктор У. Риверс: он рассек лучевой и наружный нервы. Затем в течение пяти лет ученый наблюдал и старательно заносил в журнал, как к повреждённой конечности возвращается чувствительность.

Кстати, в период между 1903 и 1907 годами Хэд с доктором У. Риверсом провёл с этой повреждённой рукой 167 многочасовых экспериментов. Например, Хэд отворачивался, а его коллега воздействовал на руку различными предметами: гусиными перьями, острием карандаша и даже раскалённой иглой.

В ходе этих экспериментов Хэд установил наличие двух анатомически независимых симпатических нервных систем, связанных с двумя типами чувствительности: протопатической и эпикритической. И процесс восстановления этих двух систем после повреждения, как выяснилось, происходит с разной скоростью.

Следует заметить, что протопатическая чувствительность – более примитивная: она реагирует на прикосновение, но не может точно уловить, в каком месте и с каким усилием произошло воздействие. А эпикритическая чувствительность отвечает за то, как мы ощущаем прикосновение…

В настоящее время катетеризация сердца – простая медицинская процедура, применяемая для диагностики сердечных заболеваний. Но так обстоят дела сейчас, хотя раньше все было иначе. И вот однажды в 1929 году немецкий хирург Вернер Форсман в присутствии помощника, попытался ввести себе зонд по венам. Однако коллега не позволил завершить эксперимент, полагая, что он слишком опасный. В тот раз катетер удалось переместить по сосуду лишь на 35 сантиметров.

А спустя неделю Форсман закрылся в рентгеновском кабинете и в одиночку провел опыт до конца: катетер продвинулся на 65 сантиметров и достиг правой половины сердца. Ученый контролировал процедуру с помощью рентгеновского аппарата и вскоре сообщил научному сообществу о новом диагностическом методе.

Однако коллеги не оценили всю важность этого эксперимента. К тому же, Форсмана уволили из больницы, и он прекратил свои исследования. Но в 1956 году ему вручили Нобелевскую премию по физиологии и медицине в области катетеризации сердца (совместно с американским и французским учеными). Таким образом, официальной науке потребовалось почти 30 лет, чтобы признать заслуги Вернера Форсмана…

А вот британский ревматолог шведско-русского происхождения Джонас Келлгрен проявил не только мужество, но и невероятную выдержку. Вместе со своим учителем – знаменитым кардиологом Томасом Льюисом в 1937 году он проделал над собой несколько опытов, чтобы объяснить механизм возникновения боли. В первую же очередь ученых интересовала реакция костей человека на раздражители.

И, чтобы выяснить, могут ли кости ощущать боль, Келлгрен сделал разрез на своей ноге, перед этим заморозив анестезией кожу и мышцы. А когда исследователь добрался до большеберцовой кости, он стал осторожно ее сверлить. При этом он выяснил, что надкостница и твердое вещество чувствительны лишь к вибрации, но не к боли. А вот губчатое вещество, наоборот, на сверление мгновенно реагировало острой болью…

А выдающийся английский генетик и биолог Джон Холдейн (1892–1964) повредил позвоночник, изучая перегрузки, которым подвергаются подводники. Да и в целом он поставил на себе немалое количество экспериментов. Он даже якобы однажды глотнул несколько граммов соляной кислоты, чтобы выяснить, как это повлияет на работу мышц. Кроме того, он голодал, погружался в лёд и пытался дышать углекислым газом.

И вот в 1939 году, после гибели команды субмарины «Тэтис», Джона Холдейна пригласили оказать помощь Британскому флоту в исследовании влияния глубоководных погружений на организм человека. Для того чтобы иметь наиболее полную и объективную информацию об этом воздействии, Холдейн решил испытать все возникающие перегрузки на собственном организме. И, чтобы их имитировать, ученый закрылся в особой металлической барокамере, и дверь за ним наглухо задраили. В ходе эксперимента Холдейн получил серьёзные травмы позвоночника. И всю оставшуюся жизнь его терзали мучительные боли. Благодаря же этому эксперименту Холдейн доказал ошибочность ряда рекомендаций инструкции британского Адмиралтейства о мерах по спасению с тонущих подводных лодок.

Продолжая разговор о рискованных опытах на себе, вероятно, следует вспомнить и французского врача Алена Бомбара. Этот ученый в 1952 году без запасов пищи и пресной воды на резиновой лодке пересек Атлантический океан. А толкнули Бомбара на этот отчаянный поступок размышления над тем, почему большинство жертв кораблекрушений, оказавшись в море, умирают в первые три дня после катастрофы. По крайней мере, от голода и жажды они должны были бы умереть намного позже.

И Бомбар пришел к выводу, что значительная часть людей могли бы остаться в живых, если бы не страх безысходности и отчаяния. Позднее врач писал: «Жертвы легендарных кораблекрушений, погибшие преждевременно, я знаю: вас убило не море, вас убил не голод, вас убила не жажда! Раскачиваясь на волнах под жалобные крики чаек, вы умерли от страха!»

И вот для того, чтобы подтвердить свое предположение, Бомбар решил совершить плавание в одиночку на резиновой лодке. Питался он исключительно планктонными организмами и сырой рыбой. А вместо воды использовал выжатые из рыбы жидкости.

Первое экспериментальное плавание Бомбар совершил в Средиземном море. И продолжалось оно две недели. А переход через Атлантический океан от Канарских островов до острова Барбадос – 65 дней. За это время плавания исследователь похудел на 25 килограммов, а уровень гемоглобина понизился до критического. О своем путешествии Ален Бомбар рассказал в книге «За бортом по своей воле». Впоследствии именно благодаря этому рискованному путешествию Бомбара французские корабли стали оснащать спасательными резиновыми плотиками. Самому же исследователю до конца жизни шли письма от спасшихся людей со словами: «Если бы не ваш пример, мы бы погибли»…

Способность человека выжить в экстремальных условиях изучали многие исследователи. И, вероятно, к числу самых опасных экспериментов можно отнести те,