Опустошение Баала - Гай Хейли

Метка на дисплее шлема Данте пульсировала медленно, искушающе, заманивая командора в гущу тиранидских монстров. Он пробивался дальше, через завесу взрывов. Рабов крови осталась лишь горстка. Измученным ополченцам с лун Баала не хватало подготовки, но неким чудом командора все же не разнес на атомы огонь собственной крепости.

Данте пробивался вперед. Ордамаил ярился рядом с ним, нанося громовые удары крозиусом. Песни Ангелов Смерти превратились в безумный вой. Всякое подобие слаженных действий или тактики исчезло с поля боя — они полностью отдались жажде. Каждый сражался и умирал в одиночку; волна одержимых берсерков, они рубили налево и направо, забывали об оружии дальнего боя, ломали свои цепные мечи и бросались на тиранидских чудовищ с голыми руками.

Весь мир сжался до движущейся массы ксеносов, раскатов взрывов и кошмарных переливов неба, скрывающего от взглядов Вселенную. Тираниды отвечали, приходя в себя после потрясения, — если подобные существа ему подвержены. Чем ближе Данте пробивался к метке, означающей узел улья, тем слаженнее становились движения тиранидов. Они еще не достигли идеальной синхронности, которую обеспечивал разум улья на пике эффективности, но их атаки свидетельствовали о продуманной координации. Они применяли уловки и отступали. Различные существа выходили на бой с конкретными врагами, тогда как раньше они бездумно бросались на космодесантников. Фосфорные биобомбы летели над головой по пологим параболам. Они падали на посадочные поля, разбрызгивая горящую жидкость во все стороны, сжигая как космодесантников, так и тиранидов. Артиллерийские твари беспрестанно стреляли, и их пушки-симбиоты отзывались криками — пронизывающий до дна души звук, который становился все громче по мере того, как космодесантники проникали глубже в строй орды.

Данте убивал, не думая ни о чем. Его почетная стража сражалась рядом, проявляя совершенное искусство резни, отточенное пятью столетиями опыта.

Несмотря на всю их неостановимую ярость, знаки поражения нельзя было не заметить. Один за другим Сангвинарные гвардейцы падали — под ударами пикирующих крылатых тварей или от когтей карнифексов. Тригон разорвал Сефарана пополам. Донториэль, герой Криптуса, погиб последним, со взмахом изорванных крыльев рухнув рядом с командиром, и его золотая броня скрылась под мельтешащей массой тиранидских конечностей, рвущих его на части.

Обломки боевых машин, оставшиеся после отступления, усеивали посадочное поле между потрепанными временными строениями. Во множестве лежала изломанная силовая броня, все цвета которой стерла кислота. Тираниды еще не успели убрать трупы, поскольку рой здесь не перешел к фазе поглощения. Данте рассмеялся в беспощадном отчаянии. Собравшись вместе, все сыны Сангвиния смогли лишь замедлить пожирание одного-единственного мира.

Но столь ясные мысли посещали его все реже. Данте выпустил на волю запертого в его душе яростного монстра, дабы сокрушить врага. Его восприятие размывалось. Галлюцинации накатывали, замещая реальность. Первый признак слабеющего разума мелькнул золотой вспышкой над головой, и он закричал от радости.

— Сангвинор! — воскликнул он. — Он пришел, наконец!

Глашатай Сангвиния вот уже десять тысяч лет являлся на помощь Кровавым Ангелам, когда им приходилось тяжелее всего, он появлялся из ниоткуда и исчезал так же неожиданно. Особенно часто он посещал Данте, и единственные его известные слова были обращены именно к нему. Командору казалось, будто золотой воин оставил его. Сангвинор не сражался на Баале лишь потому, что его присутствие требовалось у Врат Кадии, но Данте не мог знать этого.

Когда Данте вновь поднял взгляд, глашатай Сангвиния исчез. Измученные небеса опустели. Лживые видения являлись все чаще, и вскоре битва колыхалась и изменялась вокруг него. Он шагнул вперед — и провалился назад во времени, оказавшись в битве рядом с Кровавыми Ангелами в древней броне с незнакомыми знаками различия. Над этой древней битвой чернело небо, и лишь иногда вспышки мощного энергетического оружия освещали его. Он оплакивал мечту Императора, сражаясь рядом с братьями, но его ярость не утихала от скорби. Она лишь разрасталась, становясь больше него самого, — гнев полубога, что не исходил от него, но владел им и переполнял его.

Поле боя вновь вернулось в настоящее. Космодесантник, с ног до головы окутанный разъедающим химическим огнем, с безумным воем забивал тиранидскую тварь сломанным мечом, умирая, но по-прежнему нанося удары. Повсюду вокруг Ангелы Смерти гибли один за другим. Ордамаил бросился на огромное, увешанное оружием штурмовое чудовище, оглушив его ударом крозиуса — и его разорвали пополам гигантские клешни. Данте сглотнул слюну при виде хлынувшей потоком крови. Он готов был сорвать шлем и припасть к покрасневшему песку, но чистые ноты трубы остановили его.

Свет воссиял над битвой. Сангвинор парил в пятистах футах, высоко подняв меч и указывая вниз второй рукой. Из дрожащего воздуха появились воины в черной броне, покрытой черепами и костями. Огонь струился из их глаз и ртов, а болтеры стреляли странными снарядами из голубого пламени.

Легион Проклятых явился на помощь сынам Сангвиния в час нужды.

Данте моргнул, но видение не исчезло. Его воины закричали, обретя вновь часть человечности, и бросились в гущу тиранидской орды вслед за выходцами из ада.

Тираниды отступали перед сверхъестественными противниками. Труба пропела вновь, и Сангвинор указал клинком на место на поле.

Стоило Данте обратить взгляд, куда указывал глашатай, перекрестье метки на дисплее шлема замигало, вспыхнув зеленым. Он моргнул. Погрузившись в ярость, он забыл о цели. Перед глазами поплыло, и Сангвинор обернулся вдруг ангелом из плоти и крови, огромным и могучим, облаченным в кроваво-красные одежды.

— Сангвиний? — прошептал Данте.

Он двинулся вперед, расталкивая сражающихся, кем бы они ни были.

Перед ним встал на дыбы Карнифекс, преграждая дорогу. Данте приготовился драться и поднял искрящийся топор, но мимо него метнулся воин без шлема с лицом, застывшим в яростном оскале, и вступил с тварью в безнадежный бой один на один. Капитан Фэн, отметил Данте оставшимся еще рассудком. Ангел Вермиллионовый остался верен слову. Данте бежал дальше; последние искры разума твердили, что он должен достичь Сангвинора, прежде чем утратит сознание полностью.

Он продолжал сражаться — порою один, но затем его окружили призрачные силуэты Легиона Проклятых, чей нескончаемый огонь косил тиранидов вокруг магистра ордена, позволяя ему приблизиться к Сангвинору.

Данте миновал первого чудовища Башни Амарео. Краснокожий гигант лежал, свернувшись в клубок, будто ребенок, окруженный разодранными трупами тиранидов, и на лице его отражался покой, словно он уснул после долгих трудов. Следом показался второй, за ним третий. Все они умерли, и их бессмертные тела были пронзены сотней ран.

Сангвинор оставался на месте, указывая вниз. Воины по всему полю стягивались туда — не по тактическим соображениям или ради славы и даже не для выживания. Они делали это ради ярости. Ради крови. Ради своего примарха.