Повседневная жизнь советской коммуналки - Алексей Геннадиевич Митрофанов

пел Владимир Семенович Высоцкий в своей прекрасной «Песне о конце войны».

Домино – игра элементарная. 28 костяшек с цифрами. Цифры наносятся с помощью точек – так они одинаково хорошо считываются с любого ракурса. Самый высокий номинал костяшки домино: «шесть – шесть». Самый низкий: «пусто – пусто».

Знатоки уверяют, что костяшки домино произошли от игральных костей, а сама игра в домино – соответственно, от игры в кости. Отсюда и название.

Что ж, очень похоже на правду.

Материал – либо слоновая кость, либо пластмасса, реже металл или дерево.

Существует множество разновидностей домино. В советских дворах фактически прижился единственный – так называемый «козел». «Забить козла» – значит, сыграть партию в домино. Есть также «телефон», «осел», «блоха», «маггинс», «колбаса», «чэчэвэ» (расшифровывается как «человек человеку волк»), генерал (он же «генеральский козел») и множество других вариантов. Но советский коммунальный двор предпочитал следовать принципу бритвы Оккама – «не следует привлекать новые сущности без крайней на то необходимости». Есть «козел» – и достаточно.

Одна из распространенных пьяных шуток – дать капустный лист соседскому ребенку, чтобы он отнес его «тому козлу, в которого играют дяди за столом». Игра может закончиться выигрышем, а также «рыбой» – своего рода патовой ситуацией. Устроитель «рыбы» чаще всего громко кричит: «Рыба!» А вообще эта игра довольно тихая, пенсионерская.

Игра в домино расхолаживала. Художник Михаил Гробман писал в дневнике: «Этот день прошел в бездействии и чтении книг, я играл в домино с мужиками».

Известно стихотворение Александра Твардовского:

Люди, не играйте в домино:

На том свете

Надоест еще оно.

Днем не спите —

Отоспитесь там, за гранью…

На тоску дней не тратьте —

Хватит времени потом.

Выпить – выпейте, и тут, —

На том свете не дадут.

Но как раз за эту медитативность, за возможность провалиться глубоко во времени домино и любили.

После ужина (ужинали все примерно в один час – между семью и восьмью) за домино уже не садились. Стол, однако же, не пустовал. За ним размещалась своего рода дворовая элита – люди совершенно разные по половому, возрастному, национальному, имущественному и социальному статусу. Их объединяло одно – они пользовались во дворе авторитетом. Они многое прошли и видели. Большинство из них сидело. Они знали жизнь.

Эти граждане могли торчать своей компанией за общим дворовым столом до поздней ночи, пить дешевый портвейн и вести увлекательнейшие беседы. Им было что друг другу рассказать.

Иногда кто-то из них перебирал струны гитары. Но это реже. Чаще просто велись разговоры. Иногда праздные, а иногда и по делу. Проблемы во дворе случались, и, как правило, возможности этой дворовой элиты позволяли любые проблемы решить.

* * *

Впрочем, о гитарных струнах – чуть подробнее.

Дворовая песенная лирика была самая разная – героическая, любовная, экстремальная, даже историческая.

Преобладала, разумеется, любовная. Где только брали эти песни – совершенно непонятно. Пели их с подвыванием, закатывая глаза.

Пары шли и проходили мимо

Старого зеркального пруда.

Я мечтал о девушке любимой,

Что недавно мной пренебрегла.

Прошлое мое ты презираешь,

Прошлое мое так далеко,

Ты прошла, и ты теперь не знаешь,

Как в любви признаться нелегко.

Мне волос твоих теперь не гладить,

Алых губ твоих не целовать.

Не сумели мы с тобой поладить,

Не сумеем встретиться опять.

Хочется к груди твоей прижаться,

Хочется тебя поцеловать,

Хочется навек с тобой остаться,

Хочется так плакать и рыдать.

Или, например, такая песня – одновременно и любовная, и героическая, и даже с сюжетом, что, кстати, не редкость в дворовом песенном эпосе. Действительно, песни, в которых «что-то происходит», пользовались повышенной популярностью.

Из-за пары распущенных кос,

Что пленили своей красотой,

С оборванцем подрался матрос,

Подстрекаемый шумной толпой.

Оборванец был молод, силен,

В нем кипела, играла любовь,

А матрос был войной изнурен,

Он упал, с горла хлынула кровь…

Оборванец на корточки сел,

Чтоб лицо у врага увидать.

В нем родного он брата узнал,

Но не мог его раньше узнать.

И шумела, ревела толпа,

И стоял оборванец босой,

А в сторонке стояла она,

Белокурой играя косой.

Наш современник, знаменитый музыкант Алексей Козлов вспоминал:

«Одной из важных составляющих дворовой жизни после войны были песни. Они так и назывались – дворовые песни. Их пели все. И благочинные пионеры, и школьники, и шпана, огольцы, блатные, жулики, которые все были перемешаны в одном дворе. Но были среди этих песен настоящие блатные, тюремные, лагерные, хулиганские, с матом, похабные, а были и чистые, детские, пионерские песни, но они были дворовые. Их не пели у костра в пионерлагере или на сборах в школе. Это была своя подпольная детская музыкальная культура… Если давать характеристику этим пионерским дворовым песням, то можно сказать, что они были романтическими и экзотическими. Дело в том, что там пелось о каких-то пиратах, ковбоях, просто моряках, джунглях, и о том, о чем мы, в общем, не имели никакого представления. Отсутствие такой информации восполняла литература, в частности, повести и рассказы Александра Грина, этого очень необычного, странноватого писателя, который выдумал какую-то особую страну со своими названиями городов и портов, с необычными именами героев, с гипертрофированными злодеями и прекрасными героями. Эта литература, она не просто у нас вызывала интерес к экзотике, она и воспитывала в детских душах лучшие тогда качества. В те детские годы образ моряка был очень популярен. И у меня был тоже такой короткий период увлечения этой тематикой. Я пытался носить какие-то клеши самодельные, доставать тельняшки, бескозырки, делать наколки. Это было такое поветрие. Мы пели песни о разных иностранных моряках, которые дерутся между собой.

А действие происходило в каких-то неизвестных городах с названием, например, Кейптаун. Это было название, которое ни о чем не говорило. Так же как Зурпаган из рассказов Александра Грина…

Музыка тогда звучала в дворовой жизни довольно часто. И ее роль была очень велика. Это были не просто только дворовые песни. Мы пели песни из кинофильмов, вот из тех самых трофейных фильмов, которые тогда были