Один хороший дракон заслуживает еще одного - Рэйчел Аарон

И не только Эстелла могла хитрить.

— Если не можешь изменить игру, меняй правила, — сказал он голубке, которая всю дорогу сидела на его плече. — Кстати, тебе лучше не привлекать внимания. Хозяин дома старомодный. Он не оценит тебя так, как я.

Птица склонила голову и улетела в ясное небо. Боб проводил ее взглядом, пока она не стала точкой вдали, а потом пошел дальше, перешагивая по две древние каменные ступени за раз, пока поднимался к вратам изящного поместья, которое, казалось, построили в склоне холма до того, как изобрели письмо.

Несмотря на его заметный возраст, двухэтажное здание было в отличном состоянии, бумажные ставни были открыты, впускали осенний ветер. Боб еще шел по двору в тени деревьев, когда входная дверь сдвинулась, и молодой китаец с длинными заплетенными в косички черными волосами. На нем была шелковая накидка, которая была старше многих драконов. Он вышел и поприветствовал Боба.

— Дай угадаю, — сказал Боб на отличном китайском. — Ты меня ждал?

— С прошлого месяца, — ответил Черный Рамах на идеальном английском, окинул его взглядом серебряных глаз, которые не могли сойти за человеческие. — Приветствую, Брогомир, Великий Пророк Хартстрайкеров, Супруг Безымянного Конца.

Редко Боб слышал последний титул. Ни разу до этого момента. Но этот титул звучал часто в будущем, где хозяин дома проводил много времени.

— Можно войти?

Черный Размах кивнул и отошел от двери.

— Я уже налил чай.

Боб не видел смысла. Они оба знали, зачем он пришел. Но было глупо отказываться от гостеприимства старого дракона, и чай тут был лучшим в мире. Потому Боб изобразил улыбку и прошел в логово древнего пророка, закрыл за собой дверь.

А в долине, незамеченный, еще звонил его телефон, погружаясь в грязную воду рисового поля.

* * *

— Ненавижу, когда он так делает! — прошипела Челси, набирая номер Боба в пятнадцатый раз.

— А я не пойму, чего ты злишься, — Амелия сделала большой глоток виски из бутылки. — Ты жила с Бобом всю жизнь. Ты должна была уже привыкнуть к загадкам и кусочкам правды?

— Это не значит, что они мне нравятся, — рявкнула Челси, хотя она опустила телефон. — Как ты можешь быть такой спокойной?

— Легко, — Амелия улыбнулась. — Я пьяна. Тебе стоит порой это пробовать. Тебе нужно придумать, как успокаивать волнение.

Челси пронзила ее взглядом.

— Хуже совета я не слышала.

— Я не говорила, что я — образец, — Амелия пожала плечами. — Тебе нужно расслабиться. Я знала Брогомира с тех пор, как он вылупился. Он никогда не проигрывает.

— У всего бывает первый раз, — напомнила Челси.

— Пожалуй, — сказала она. — Но если ты права, и Боб проиграет, то мы все будем обречены, прикованные к прихотям Эстеллы. Я не люблю причуды Брогомира, но лучше танцевать под его дудку, чем быть марионеткой Скучной Эстеллы.

Челси не стала спорить.

— Так что нам теперь делать?

Все посмотрели на Джулиуса, и он сглотнул.

— Почему вы думаете, что я знаю?

— Потому что он тебя выбрал, — с сарказмом сказала Челси.

— И потому, что ты знаешь, где Космолябия, — добавила Амелия, глаза сияли. — Она тут? Я могу на нее посмотреть?

— Уверена, ее тут нет, — Марси взглянула на Джулиуса. — Да?

— Я не знаю! — завопил он. — Я не видел ее после смерти Биксби. Может, Эстелла схватила ее с пола в Яме и…

Он замолк, поняв, что сказал.

— Думаю, я понял, что Боб имел в виду.

— Что? — осведомилась Челси, но Джулиус уже возился с телефоном.

— Секунду, — он ушел в угол, чтобы уединиться, нажал на номер в начале списка. Надежды было мало, но Джулиус был готов пробовать что угодно. Он мог хотя бы поговорить с подругой.

Пока это крутилось в его голове, он слушал гудки, и почти сразу же ему ответили, и голос Кати завопил:

— Джулиус!

— Эй, — он вдруг смутился. — Ты в порядке? Добралась невредимой?

— Ну, меня еще не поймали, так что да. Я… — ее перебил резкий женский голос, быстро говорящий на русском на фоне. Катя ответила напряженно, а потом вернулась к Джулиусу. — Прости, я кое-чем занята. Слышала, мои сестры были в СЗД. Они еще там, или они уже отправились на брачный полет?

Джулиус скривился. Во всем смятении он забыл о брачном полете Свены и Иена, назначенный на завтрашний вечер.

— Я не видел Свену с вчера, — сказал он. — Но Эстелла была тут меньше часа назад. Потому я и звоню. Мне нужно узнать, видела ли ты Космолябию.

— Что?

Точно. Катя была без сознания во время фиаско с Космолябией в прошлом месяце.

— Волшебный предмет, который помогает искать в измерениях, — объяснил он. — Выглядит как золотой шар?

— О! — сказала Катя. — Я могу знать, где она, да.

Сердце Джулиуса колотилось.

— Не с Эстеллой, надеюсь?

— Нет, — ее голос стал самодовольным. — Моя сестра бросила золотой шар на сидении, когда разбиралась с твоим братом. Я не хотела тогда быть доброй с ней и забрала шар. Я думала, это спасет меня, когда Эстелла загонит меня в угол. Я с радостью отдам ее тебе, если нужно. Это меньшее, чем я могу отплатить за твою доброту.

— Это было бы круто, спасибо, — он повернулся и поднял большой палец другим. — Где ты? Я могу туда добраться?

— О, она не со мной, — сказала Катя. — Думаешь, я безумна? Я оставила ее в СЗД.

— Так даже лучше, — сказал Джулиус. — Где?

Повисла долгая неловкая пауза.

— Об этом…

* * *

— Не верится, что она это сделала, — прорычала Марси, нависнув над Джулиусом, пока он осторожно отцеплял зеркало от стены над ее рукомойником в ванной. — Я думала, она была твоей подругой.

— И есть, — он упрямо тянул за зеркало. — Но на нее давили, и нам повезло, кстати. Я думал, ты обрадуешься.

— Это дело принципа, — сказала она. Зеркало, наконец, отцепилось. — Она спрятала мою Космолябию в моей ванной, а я даже не знала! — она скрестила руки. — Серьезно, она пришла сюда голой. Где она ее прятала?

Джулиус покачал головой и отложил зеркало. Он не знал, как объяснить Марси тонкости, но для изобретательной драконши Кати было бы легко пронести Космолябию под их носами. Он думал, что ход был хитрым. Спрятав Космолябию в их доме, Катя оставила ее под защитой Боба, хоть и не отдала ему, что было бы непростительным предательством ее клана. Но эта ситуация была тонко связана с политикой, люди такое не поняли бы, и он терпел гнев Марси, сосредоточился на том, чтобы просунуть руку в дыру в гипсе за зеркалом, ощупал ладонью пространство среди труб, пока его пальцы не