Золотая шпага - Юрий Никитин

К вечеру он представил Михаилу «машину дляпредотвращения взрывов», как он назвал ее. На следующий день имел возможностьсообщить великому князю: «На устройство пороховой мельницы я согласил наконецКларка».

Это и была знаменитая пороховая мельница, положившая конецвзрывам в цехах и значительно облегчившая труд рабочих. Был механизирован самыйсложный и самый опасный участок работы.

Как-то один из помощников Засядько, капитан Внуков,принялся, загибая пальцы, подсчитывать:

– Александр Дмитриевич до обеда директор Артиллерийскогоучилища, после обеда – подрядчик…

– А вечером – начальник Арсенала, – поддержалего Греч.

Внуков продолжал загибать пальцы:

– Ночью – генерал учебной бригады…

– А утром – ракетчик и изобретатель, – сказалГреч. – Александр Дмитриевич, когда вы все это успеваете? На такие трудытребуется по меньшей мере двадцать шесть часов в сутки!

– Встаю на пару часов раньше, – отшутился Засядько.

В это утро все обещало быть прекрасным. Новое светлоездание училища вот-вот закончат, налицо экономия денег и материалов. Их можноупотребить с пользой для училища. Артиллеристы успешно овладевают искусствомсоставления пороховых смесей. Скоро появятся укомплектованные кадры ракетчиков…

Засядько замер, прислушиваясь. Издали донесся тревожный звонколокола. Почти сразу же зазвонили на других колокольнях.

– Пожар!

Засядько выскочил на веранду. Друзья побежали следом.В северной части города вздымались клубы дыма. Пламени пока не было видно,однако, судя по переполоху, пожар обещал разгореться не на шутку.

– Пиротехническая лаборатория! – ахнул Внуков.

Засядько мгновенно оценил ситуацию. Лаборатория сама по себебесценная вещь, но, если пожар перебросится на склад со снарядами и боевымиракетами, трудно даже вообразить тот ад, который начнется. И жертв будеткак в небольшой войне.

– Коня! – закричал он.

Внизу забегали конюхи. Один сломя голову бросился к веранде,держа в поводу жеребца. Засядько вскочил на перила и спрыгнул вниз. Кто-тоиспуганно ахнул, когда конь упал на колени под тяжестью всадника. ОднакоЗасядько тут же поводом поднял коня и с места погнал в галоп.

Конюхи замешкались открыть ворота, и Засядько направил конячерез забор. Жеребец успешно взял препят­ствие. Засядько пришпорил его и какураган понесся по улочке, которая уже начала заполняться народом. При видевсадника, скачущего на храпящем жеребце, прохожие бросались врассыпную,прижимались к заборам, испуганно крестились.

Лишь добравшись к месту пожара, Засядько перевел дух. Поканепосредственной опасности не было. Горел соседний с пиротехническойлабораторией жилой дом. Жильцы кричали и суетились; громко плакала, причитая,толстая женщина в дюжине юбок, по виду типичная купчиха, зеваки радовалисьнеожиданному развлечению.

Вдруг Засядько ощутил, что ветер меняется. Искры закружилисьв накаленном воздухе, опускаясь на большой сарай из толстых просмоленных досок.В толпе сразу же начали беспечно заключать пари: загорится или незагорится сарай? Один Засядько знал, что в сарае сложены снаряды, ракеты имешки с порохом…

Он спрыгнул с коня и бросился через толпу:

– Что же вы стоите?! Ждете пожарных?

В толпе засмеялись. Все знали, с какой скоростьюначинают собираться петербургские пожарные.

– В этом сарае сорок мешков с порохом! – крикнулЗасядько.

Это подействовало, хотя и не так, как он рассчитывал.Гудящая как рой толпа мгновенно исчезла, осталось несколько подвыпившихлюбопытных парней. Они обалдело уставились на разъяренного генерала, которыйголыми руками принялся ломать и разбрасывать дощатый забор, соединявший сарай сгорящим домом.

– Уносите эти доски к чертовой матери! – скомандовалЗасядько.

Парни с готовностью принялись помогать. Такой генерал имнравился, да и работа веселая: ведь ломать – не строить…

Из переулка послышался приближающийся топот. На взмыленныхлошадях выскочили Внуков и Греч.

– Александр Дмитриевич!

– Помогайте! – скомандовал Засядько.

Друзья бросились на борьбу с пожаром. Двоих из помогавшихпарней Засядько послал в ближайшие дома за ведрами. Вскоре удалось наладитьцепочку от ближайшего колодца. Греч сидел на крыше сарая и лил воду под ноги.Искры летели ему на спину, и он ерзал, по-цыгански дергая плечами и хлопая поколеням, где уже начинали тлеть брюки. Засядько велел ему вылить на себя ведроводы.

Постепенно площадь перед лабораторией опять начала заполнятьсянародом. На этот раз все держались вдалеке: слухи о сорока мешках порохараспространились со скоростью ветра. Много было карет и открытых колясок.

– Развлекаться приехали, – проворчал Внуковнедоброжелательно.

– Не обращай внимания, – посоветовал Засядько.

Он послал несколько человек с ведрами в горящий дом.Арсеналу и лаборатории уже ничего не угрожало, можно было позаботиться и окупчихином добре. А то дождется пожарных, когда и угли погаснут!

Внуков пристально всмотрелся в одну из карет и сказалЗасядько иронически:

– Ай-яй-яй, Александр Дмитриевич! Вы советуете не обращатьвнимания на государя императора?

В самом деле, в одной из карет сидел сам Александр I.По мере того как и другие узнавали карету императора, в толпе пробуждалосьрвение. Многие изъявили желание тушить пожар и бестолково толпились возле дома,делая вид, что спасают Отечество. Но, увы, к их огорчению, пожар был ужепотушен…

Засядько вместе с Внуковым и Гречем отошел всторону почиститься от сажи и копоти. Товарищи выглядели не лучше. Гречпоходил на черта из преисподней: весь в саже, только глаза и зубы блестели.Внуков безуспешно пытался натянуть на плечи лоскутья расползающейся рубашки.

К ним подбежал молоденький щеголеватый офицер. Поконтрасту с тремя закопченными фигурами, похожими не то на рудокопов, не то натрубочистов, он выглядел особенно румяным и чистеньким. Засядько узнал князяВолконского.

– Александр Дмитриевич! Государь император изъявляет ваммонаршее благоволение…

– Тронут, – ответил Засядько хрипло. – До глубинысердца. За отеческое… э-э… благоволение.

– …и предполагает избрать для лаборатории более безопасноеместо.

– Гм… Вот так сразу?

Волконский смешался:

– Я только передаю слова монарха.

– За городом? – спросил Засядько, сразу же сообразив, очем речь. – Передай мое сердечное восхищение той скоростью, с какойимператор принимает правильнейшие решения. Простите, не требуется заседатьСовету, чтобы вот так враз и в самую точку!