Свадьба - Джулия Гарвуд

– Ты же знаешь, какие у нее шансы остаться в живых там, за пределами крепости, – сказал он. – Ей не уцелеть, Алек.

– Она уцелеет, – резко бросил Алек. – И от тебя не будет толку, если ты и дальше будешь так себя настраивать.

Когда они вернулись в зал, Коннор от тревоги уже едва мог соображать. Он носился по комнате, пытаясь отгадать, куда она могла уйти.

– Ты всех опросил, кто оставался в крепости?

– Все уже опрошены, правда, не мной, – ответил Алек. – Я послал еще за двумя, которые дежурят на подступах к крепости, но они появятся только завтра, через час после рассвета.

– Скажи мне, где они, – потребовал Коннор. – Я сам поеду к ним.

– Нет.

Алек хорошо знал брата и загородил ему дорогу, когда тот собрался выйти.

– Я прикажу десяти солдатам охранять дверь на случай, если ты ночью захочешь удрать. Смирись, ты никуда не выйдешь отсюда, пока мы не выясним, где она. Луна светит слабо, и дело кончится тем, что в темноте ты угробишь и себя, и коня, если уйдешь отсюда. Будь благоразумен!

– Ты не понимаешь! Я должен ее найти. Она не собирается ехать куда-то конкретно…

– Что это значит?

– Она просто хочет уйти подальше от меня. Она винит меня в том, что я не защитил ее от Раена. Я должен был быть рядом с ней. Мне следовало знать… Если с ней что-то случится, прежде чем я разыщу ее…

– Мы найдем ее, – убежденно заявил брат.

Алек и Куинлен оставались с Коннором до полуночи. Потом Алек пошел наверх, соснуть часок.

Коннор хотел начать опрашивать людей немедленно, но Куинлен отказался.

– Уйдет немало времени, чтобы отыскать людей. Всем уже сказано, что они должны быть здесь на рассвете. Я знаю, ты не заснешь, Коннор, но хотя бы посиди. Знаю, что ты чувствуешь, и я бы кипел на твоем месте. Но тебе нужна ясная голова, чтобы найти Бренну.

Коннор понимал, что друг прав. Он не мог сомкнуть глаз, но наконец присел. Куинлен уснул на стуле возле входа. Коннор велел ему подняться наверх и поспать в одной из спален. Друг не хотел оставлять его одного, но вынужден был подчиниться приказу.

Остаток ночи Коннор просидел за столом в темноте, ожидая рассвета. Ему рисовались все мыслимые ужасы, которые могли произойти с женой, до тех пор пока его измученный рассудок не восстал и он уже не мог больше ни о чем думать.

Это была самая длинная ночь в его жизни.

На следующий день они с Алеком по очереди расспрашивали каждого воина, охранявшего крепость лаэрда. Никто из них не знал ничего такого, что могло бы помочь в розысках. Коннор собирался ехать домой и опросить своих людей в надежде, что Бренна кому-нибудь из слуг хоть что-то сказала. Ему не терпелось немедленно отправиться в путь, но он выслушал еще не всех воинов Кинкейда.

Охранявшие мост солдаты вошли в зал как раз в тот момент, когда Куинлен предположил:

– А не могла ли она отправиться к Фэйт?

Коннор отверг это предположение.

– Она же не знала, что сестра в опасности. Кстати, Алек, а ты куда спрятал Фэйт?

Брат не понял, о чем идет речь.

Пока Куинлен объяснял ему, Коннор расхаживал по комнате взад и вперед, не находя себе места.

Вошла Джейми и села за стол послушать солдат.

– Конечно, Бренна должна была знать обо всем. И я бы знала, если бы что-то случилось с моей сестрой. Откуда – не важно. О Боже, медальон! – воскликнула Джейми. – Я думала, она его потеряла, но, когда священник привез его, она, помню, сказала, что не теряла. Ты понимаешь, что это значит? Бренна могла отправить к сестре отца Синклера и дать ему свой медальон, чтобы Фэйт доверилась ему. Я не сомневалась, что Бренна умна, но не подозревала, что настолько. Я бы не додумалась.

Алек опросил людей, хотя разбушевавшийся Коннор то и дело встревал, только мешая брату, и скоро они выяснили, как Бренне удалось уйти.

Во время дежурства Дугласа, как тот доложил, в крепость вошел священник, а во время дежурства Нила крепость покинули два священника.

Коннор готов был продать душу дьяволу за удовольствие задушить этого святошу.

– Разрешите сказать, лаэрд, – попросил Нил. – Я думаю, священник не знал, что она следует за ним. Он выехал первым, на гнедом коне, и тащил за собой в поводу лошадь с поклажей. А второй священник отстал, шел далеко сзади, пешком.

– И ты не заметил ничего странного? – заорал Алек.

– Он был такой маленький, лаэрд, и я еще подумал, может, перед посвящением в сан на него было наложено послушание – идти пешком.

– Сейчас нам надо выяснить, куда направился священник, – сказал Алек.

– В аббатство Данкэди, – выпалила Джейми.

– Ты уверена? – спросил Коннор. – Да.

– Если он сказал правду, – заметил муж.

– Побойся Бога, Алек. Он же слуга Господень, он не мог солгать.

– Я еду немедленно! – бросил Коннор.

– Я с тобой, – одновременно проговорили Алек и Джейми. Коннор решительно покачал головой:

– Я должен ехать один.

– Но не без своих людей, – предупредил Алек. Коннор не хотел тратить время на спор с братом и потому приказал Куинлену пойти и собрать людей.

– Ты догонишь меня позже, – распорядился он.

До монастыря был день конного пути, но если Бренна добиралась туда на лошади с поклажей, одному Богу известно, сколько времени ушло у нее на дорогу.

Он решил выкинуть из головы все тревожные мысли. Он должен добраться до своей любимой Бренны. Без нее он пропал.

Бренна была безутешна. Она не могла ни есть, ни спать, все время плакала и ничего не могла толком объяснить сестре. Фэйт в отчаянии развела руками. Она подала Бренне еще одну сухую тряпицу вытереть слезы, мокрую бросила в грязное белье и присела рядом с сестрой на узкую постель в своей спальне.

Она поклялась, что в последний раз пытается заставить Бренну выслушать ее доводы.

– Прекрати это оплакивание, Бренна. Нас уже выставили из церкви из-за того, что от тебя было слишком много шума и беспокойства.

– Нас не выставили, а просто предложили нам вернуться в комнаты.

– А что ты скажешь насчет нашего дорогого отца Синклера? Из-за твоих стенаний он не мог сосредоточиться на молитвах. Почему ты не хочешь нас слушать? Ты же сама мне говорила, что любишь мужа.

– Неужели ты не понимаешь? Он сделал свой выбор, он оставил меня. Ему не нужна ни я, ни моя любовь. Он часть своего прошлого, и оно никогда не отпустит его. Нет, я не могу вернуться. Это слишком больно.

Она шумно высморкалась. Фэйт все еще не понимала.