Жестокий бог - Л. Дж. Шэн

– Это…

– Мы, – сказал он, вставая с кровати и приближаясь ко мне размеренными, осторожными шагами.

Он прекрасно выглядел – здоровый, высокий, подтянутый и все еще в своих потрепанных черных джинсах и наполовину разорванной черной рубашке, которая совершенно не скрывала его ошеломляющие черты. Он остановился передо мной и протянул мне руку.

Я осторожно взяла ее.

Поднявшись, я шагнула вперед и осмотрела статую.

Это были мы двое, прижавшиеся друг к другу, как маленькие дети. Нам было двенадцать и тринадцать, и выглядели мы точно так же, как в тот день, когда я поймала его и Гарри. Только здесь он не стоял надо мной, наблюдая и угрожая. Вместо этого мы будто вплелись друг в друга, его лицо наполовину закрывали мои волосы. Я дышала ему в шею, а мои руки обнимали его за плечи, словно защищая от всего.

Все было вылеплено настолько реалистично, что выглядело, как огромная живая картина. Я была уверена, что если бы приложила пальцы к нашим шеям, то нащупала бы пульс. Но, когда мой взгляд опустился к нашим животам, я заметила кое-что странное. Наши нижние части соединились вместе, как у русалки, как если бы мы были сиамскими близнецами. У нас не было ног. Мы не могли убежать друг от друга.

Мы были одним целым.

Название скульптуры было вырезано сбоку:

Хорошая Девочка

Вон взял меня за руку и подвел к моей кровати, где мы скользнули под мое одеяло, переплетая ноги, подражая статуе: его лицо в моих волосах, мой нос прижат к его шее. «Дома», – подумала я, и все стало так естественно и ясно.

Вот почему папа пригласил Поупа выпить после показа. Вот почему моя сестра осталась. Рафферти ее совершенно не интересовал. Они хотели предоставить нам время для двоих.

Эмилия тоже знала. Именно поэтому она не рассказала мне, как дела у Вона.

До меня дошло, что мы с ним были очень терпеливы друг с другом все эти годы. Он ждал, пока я откроюсь, а я терпеливо наблюдала, как он избавлялся от высоких стен, что построил вокруг себя.

– Я начал работать над этой статуей еще до того, как мы сблизились. Начал еще до того, как мы поцеловались. До Джейсона. До Арабеллы. До всего этого была только ты, – прошептал он мне в волосы. – Ты пришла раньше искусства. До самой жизни. И определенно до ненависти.

Меня затрясло от безудержных слез. Теперь они стекали по моим щекам, горячие, яростные и благодарные. Я неохотно отстранилась, поймав его взгляд.

– Как ты мог подумать, что ты меня недостоин? Как ты мог такое подумать? – спросила я, чувствуя, как мои щеки пылают от гнева.

– Я больше так не думаю, – мягко сказал он, гладя мои волосы. – А если и так, то мне все равно. Я не смог пройти через это. Не смог убить твоего дядю. Я стоял там с оружием, и все, о чем я думал в тот момент, это о выборе, о котором он говорил, – месть или девушка… – Он закрыл свои великолепные голубые глаза, глубоко вздохнув, и снова открыл их. Решимость пронзила его взгляд. – Я выбрал свою девушку.

Я обняла его так, словно готова была задушить, одновременно смеясь и плача. Когда мы смогли оторваться друг от друга, я задала вопрос, который не давал мне покоя:

– Так кто же это сделал?

Я все еще не верила, что дядя Гарри покончил с собой.

Вон пожал плечами.

– Возможно, еще один жестокий бог.

Кивнув, я уловила его намек.

– Почему ты исчез, если не убил его? Где ты пропадал все это время? – Острая боль разрывала мне сердце. Эти недели в разлуке казались вечностью. Они тянулись дольше, чем все те годы, что я прожила без него, хотя он и находился рядом.

– Я оставался здесь, восхищаясь тобой издалека, но при этом я никогда не находился слишком далеко. – Он взял меня за подбородок большим и указательным пальцами, соединяя наши губы в сладком, неторопливом поцелуе. – Я останавливался в коттедже, который мои родители снимают в центре города. Наблюдал, как ты шла в город с Рафферти, покупала продукты и гуляла пешком. Я не подходил близко, потому что знал, что, если не уберусь с дороги, тебе не представится шанс выставить свои работы в Тейт Модерн. И, честно говоря, ты была гораздо более достойна этого места. Я так долго был твоей тенью, Ленора. Мне хотелось, чтобы ты немного погрелась на солнышке.

– Моей тенью? – Я выдохнула.

Он кивнул.

– Всегда рядом, я следовал за тобой, даже когда ты этого не замечала. Помнишь тот день, когда Арабелла, Сорен и Элис закрыли тебя в раздевалке, а вдалеке хлопнула дверь, отчего они поджали хвосты и убежали? Это был я. И они заплатили за то, что сделали. Я украл «Мазерати» Сорена и разбил его, из-за чего родители этого парня почти отреклись от него. Я подбросил порошок в кошельки Элис и Арабеллы. Родители Элис доставили ей столько неприятностей, что решили отправить ее в реабилитационный центр вместо колледжа. С Арабеллой я добился еще лучших результатов. Она подсела.

Тишина.

– Я всегда любил тебя по-своему, по-своему погано и разрушительно.

Закрыв глаза, я словно пробовала на вкус это заветное слово, слетевшее с его языка. Такое изумительное и редкое, предназначенное только для меня.

– Скажи это еще раз, – прошептала я Вону в губы, обхватив ладонями его щеки.

– Я люблю тебя, – повторил он, языком скользнув по моим губам, когда произносил букву «Л», приоткрывая их в процессе. Мы жадно поцеловались.

– Еще раз, – прорычала я ему в рот, вцепившись в его рубашку, зная, что намочила ее своими слезами, но мне было все равно.

– Я, – он уткнулся носом в мой подбородок.

– Люблю, – коснулся губами мочки моего уха.

– Тебя, – закончил Вон, увлекая нас в страстный поцелуй, от которого у меня закатились глаза и перехватило дыхание.

Он лег на меня сверху, располагаясь между ног, прижимая меня к кровати, и, подобно скульптуре, мы снова стали одним целым. Вон стянул джинсы, я задрала платье, и через несколько секунд он уже оказался внутри меня, и мы полностью слились в одно целое. Он глубоко входил в меня, снова, и снова, и снова, пока я не обезумела от удовольствия, а мое сердце не воспарило и не разлетелось на тысячи кусочков. Я чувствовала, как любовные клетки множатся в моей груди. Их становилось все больше. Еще. И еще.

Большее. Это было именно то, чего я желала и в чем нуждалась. Вон Спенсер, из всех людей на свете. В моей постели. Защищает меня от моего любимого монстра.

От себя.

Вон

Два года спустя

Ее выдает запах хлопка и лаванды.

Я улавливаю слабый аромат женского шампуня, к которому так пристрастился, что трогательно разливаю его в мини-бутылочки всякий раз, когда мне приходится оставлять ее, чтобы поехать на работу. Что, конечно, случается нечасто. Либо мы присоединяемся друг к другу во время путешествия, либо вообще не путешествуем. До сих пор больно думать, что мы провели годы вдали друг от друга, когда были подростками.