Черная сага - Сергей Булыга

Это меня насторожило.

– Что «они»? – спросил я.

– Ничего, – сказал он. – То есть никто не хочет рисковать. Ведь, говорят…

Но вместо того, чтобы продолжить, он только многозначительно развел руками. Я засмеялся и сказал:

– Вот видите! Войти, и то не можете. А собирались грабить!

– Не грабить, а конфисковать, – опять сказал первый легат. – И не ночью, а днем, то есть при свете. И принимать по весу и по описи…

– Ну, ладно! – сказал я. – Довольно. Кто у храма?

– Моя четвертая ударная манипула.

Я встал, сказал:

– Так. Хорошо! И пусть так же и дальше стоят, не лезут. А остальным из лагеря не выходить. До моего распоряжения! А я пока хотел бы отдохнуть. Где здесь спальня местного правителя?

– На верхнем этаже, – сказал второй легат. – Там все уже проверено. Нет никого. Но я бы не ходил туда. Я бы прежде обсушился и поел. И лег бы здесь.

Я осмотрелся. Кроме очень длинного и почти такого же широкого пиршественного стола и массивных скамей вокруг него, в этой зале больше ничего не было. Только еще по углам и вдоль стен были разбросаны кучи соломы. Я догадался, что это и есть те самые лежанки, на которых они спят после пиров. Но прежде, говорят, они снимают кольчатые панцири и сражаются боевыми мечами. А после посыпают пол песком, чтобы не скользить в лужах крови. И как я только всё это представил, мне стало очень неприятно, я даже поежился…

И с почти такой же неприязнью вновь почувствовал, какой на мне плащ – совсем мокрый. А еще я тогда же вспомнил, насколько я сильно голоден! И еще я очень хотел спать, потому что я очень устал. То есть, подумал я, прежде всего мне нужно как следует восстановить свои силы, потому что завтрашний день обещает быть ничуть не менее хлопотным, нежели день прошедший. Да, спать, немедленно, подумал я. Тем более, что, как рассказывал Гликериус, Хрт ночью всегда крепко спит. А вот, правда, Макья, опять же по словам Гликериуса, всегда всю ночь сидит у ткацкого станка и ткет грубое варварское полотно, так называемую холстину. А на холстине виден целый мир. То есть там как будто бы можно увидать все имеющие земли, все селения, все хижины… и даже самого себя – и рассмотреть, что ждет тебя в будущем. И вот они, ярлградцы, ночью приходят к ней, приносят ей щедрые дары, и пока Макья принимает эти дары и любуется ими, они украдкой смотрят на холстину, ищут на ней себя и узнают свою дальнейшую судьбу. Они за это очень благодарны Макье, так как никто из них даже представить себе не может, что всё, что случается, подвластно не холстине и не Макье, а Всевышнему. Так и четвертая ударная манипула тоже подвластна прежде всего мне, а не местным колдунам-язычникам. И как только наступит нужный момент, думал я, я сразу введу ее в дело! А пока я был очень голоден и плащ мой был очень мокр, просто насквозь. Я снял его и сел к столу. Второй легат подал мне есть и пить. Я ел и пил. Гликериус рассказывал: Хрт в один раз съедал быка и запивал бочонком сурьи. А сурья – это забродивший мед, настоянный на тридцати целебных травах.

Пока я ел, высох мой плащ. И мне уже было постелено в углу. И еще мне подана другая, сменная одежда. Я лег, сказал:

– По пустякам не беспокоить.

После чего закрыл глаза и сразу же крепко заснул.

Во сне я видел варварскую женщину. Она была молода и красива. Мы с ней сидели возле костра. Я ей рассказывал о всяких пустяках: о том, что носят в Наиполе, что едят, как развлекаются. И даже что такое ипподром и театр. Женщина слушала меня очень внимательно, а я, хоть и говорил о хорошо известных мне вещах, почему-то сильно волновался. Горел костер. Вокруг был густой здешний лес. На мне были богатые варварские одежды, у моего пояса был варварский меч. И даже имя у меня было варварское! Я точно это знаю, потому что эта красивая женщина обращалась ко мне: «Барраслав!». А саму ее звали…

Не помню! Когда меня утром разбудили и сказали, что лагерь уже приступил к завтраку, я это еще помнил. Но тут ко мне пришли с докладами и я разгневался, потому что снова все было сделано не так, снова они все перепутали. И я забыл ее имя! Я завтракал и гневался – теперь уже на самого себя. Хотя, по чести говоря, что мне было за дело до этой приснившейся варварши? Позавтракав, я вышел на крыльцо. Войска были уже построены. Я принял рапорты. Потом первый легат подал мне план Ярлграда с разметкой по кварталам и по прикрепленным к ним когортам. Кстати, из-за этого плана я и гневался, а теперь, сверяясь с ним, я зачитал им порядок продвижений и расположения. Затем когорты начали понемногу расходиться. Ярлград, как и накануне вечером, был пуст. Только на капище, как мне было доложено, по-прежнему кто-то скрывается.

Вот туда я и двинулся! Со мной были две когорты – ударные от первого и от второго легионов, и всё это сплошь ветераны и храбрецы, которые видали всякое. Мы шли по улицам. Ярглград, по варварским понятиям, богатый и красивый город. Судите сами: дома там высокие и сложены из бревен, крыши двухскатные и крыты не соломой, а дощечками, которые там называют дранкой. И улицы там мощеные, правда, не камнем, а, опять же бревнами, стесанными с одной стороны. А на каждом перекрестке стоят общественные колодцы. И тут же, рядом с ними, языческие идолы, многие из которых частично покрыты позолотой. То есть это сделано так, что у Макьи золотые волосы, а у Хрт золотые усы. Так же на тамошних улицах нередко можно увидеть и золоченые ворота, и золоченые наличники на окнах. В таких домах живет, точнее, жила до нашего прихода ярлградская знать. А теперь город был совсем пуст. Кроме того, он был достаточно сильно поврежден вчерашним пожаром. По маршруту нашего следования было много сгоревших зданий, распахнутых ворот, черных провалов окон.

И черных псов! Они были везде – бродили по дворам, сидели возле ворот, смотрели на нас… и молчали! Хоть бы один из них залаял, думал я, глядя на них, или увязался бы за нами, стал попрошайничать, а то бы и кидаться, рвать – ведь варварские псы, как меня предупреждали, очень злые. У Айгаслава, говорил Гликериус, была специально натасканная свора, и он порой, кричал о ком-нибудь: «Псам! На потеху!». Псы этого кого-нибудь сжирали. Это у них такая казнь, очень позорная. А может, это ложь? Я же накануне видел этих псов возле дворца. Они сновали возле самого крыльца, но никого не трогали, потом куда-то убежали. А вот теперь мы шли по улицам – и снова эти псы кругом! Все они черные и злобные, смотрели на нас и молчали. А жители, наверное, ушли из города заранее. Увели скотину и унесли скарб. В домах, как мне доложили, пусто, по крайней мере никаких ценностей не видно. Хотя, возможно, у них ценностей и нет, ибо все ценное они несут на капище. И мы идем на капище. Придем и будем брать. Потому что зачем истуканам золото? Тем более, что Хрт сам часто говорит, что золота ни съесть, ни выпить, а только сжечь! И так они и делают: жрецы бросают золото в огонь, глупый народ ликует, а после, когда он уйдет, жрецы украдкой роются в золе, выискивают слитки золота, уносят их в храм и там прячут. А мы придем, найдем его, пересчитаем, и ровно столько, сколько положено, изымем. Если, конечно, Хрт позволит. А Хрт, как говорил тот же Гликериус, иногда бывает очень крут! Ну да на всё воля Всевышнего! Вот примерно о чем я думал тогда, когда мы шли на капище. То есть настроен я тогда был очень решительно!