Синий город на Садовой - Владислав Крапивин

Да, он не крадет, но… он может, наверно, нагнать всякие несчастья…

Нехорошая догадка зашевелилась у Виньки в душе. Или где-то в желудке, не поймешь. В общем, неприятно засосало внутри. Винька сплюнул и сердито прогнал глупые мысли.

Он пошел к себе домой, на улицу Короленко, чтобы повидаться с мамой. Повидался. Узнал, что папа уже уехал.

— Расстроенный такой. Ведь дело-то, с которым он приезжал, сам понимаешь, невеселое. А тут еще всякая волокита с начальством, не хотели принимать документы. Подписи, мол, не там поставлены…

Винька горестно примолк. Он ведь, по правде говоря, забыл, по какой причине отец оказался в городе. А если о чужих несчастьях быстро забываешь, это не к добру: как бы не случилось свое …

А мама тут еще добавила:

— Такой кавардак везде. Утром оставила на подоконнике ножи для мясорубки, а вечером прихожу — исчезли. Может, девчата куда убрали? Но зачем? Да еще замок в двери стало заедать. Будто нечистый дух завелся…

У Виньки опять стало нехорошо внутри.

…Ну да, он не верил ни в бога, ни в царство небесное, ни во всякие потусторонние чудеса. Потому что все в мире устроено по науке и законам природы. Но… законы законами, а все-таки есть всякие приметы, от них тоже никуда не денешься. Недаром же перед экзаменом говорят “Ни пуха, ни пера”. И попробуй-ка, чтобы не сказали…

А если запнешься левой ногой — очень просто может случиться неприятность, это известно любому школьнику. Так же, как и то, что обязательно надо плюнуть налево (хотя бы мысленно), когда учительница водит по журналу пальцем — кого бы вызвать? — а ты ни бум-бум. Если плюнешь, иногда помогает…

А чтобы не приснилось, как тебя на ночной улице ловят бандиты и бросают в глубоченную, просто бездонную яму, надо вечером прошептать несколько слов. Молитву или заклинание — называйте как угодно.

Поскольку бога нет, можно с этими словами обратиться к солнышку. Уж оно-то есть точно. И, может быть, оно живое и помогает тем, кто его просит…

— Ты что пригорюнился, Виньчик?

— Устал… Днем мусор таскал, потом футбол был. Два часа мяч гоняли и никакого толку. Как шведы под Полтавой…

Мама сказала, что это не беда. Петр Первый тоже не всегда побеждал, сперва учился на поражениях — у тех же шведов.

— Беги к Люде и ложись спать пораньше. Завтра встанешь как огурчик.

Винька не пошел сразу в “таверну” над оврагом. Он снова забежал к Кудрявой. Она вернулась из поликлиники с кучей разных медицинских бумажек и сейчас опять грустно сидела на качелях.

Винька развлек ее самокритичным рассказом о футбольном разгроме. Можно ведь про такое говорить и с юмором, чтобы повеселить собеседника. Но потом не выдержал, поделился тревогой. Вроде бы шутя:

— Ох, Кудрявая, а вдруг это дух Тьмы начал мне вредить? — Слово “Тьма” он говорил как бы с большой буквы. Потому что одно дело обычная темнота, а другое — именно Тьма.

— Откуда этот дух возьмется-то?

— Да из мячика же! Вдруг он жил там в черной черноте! Это ведь для него самое подходящее место! А потом я как нажал…

— Тогда он ко мне привязался бы, а не к тебе, — печально возразила Кудрявая. — Ты же дунул мячиком прямо мне в нос.

— Да причем здесь ты! Духи всегда привязываются к тем, кто их выпустил. Не читала, что ли?

— Ну… тогда загони его обратно. Подмани как-нибудь и всоси в мячик с воздухом.

— Думаешь, он такой дурак? Он теперь… разгуляется. Только оглядывайся…

Кудрявая покачалась, подумала. И вдруг оживилась:

— Нет! Никакого духа в мячике не было!

— Почему?

— Духи же очень старинные, из давних времен! А мячик резиновый. Резину же не очень давно изобрели, не в древние времена!

Это была правда. В самом деле, разве может дух Тьмы пахнуть резиной? Смешно даже.

И они развеселились. И Винька ушел в “таверну”, пообещав, что завтра принесет телескоп.

— Завтра, наверно, появится тонкий полумесяц. На нем хорошо наблюдать лунные цирки.

А по дороге к дому Виньку зацарапало опять.

Конечно, мячик не старинный. Но дух Тьмы мог ведь поселиться в нем не так давно. Сперва жил где-нибудь в другом месте, а потом сделался бездомным и стал искать убежище. А тут — никому не нужный мячик с крошечной дыркой и с абсолютной чернотой внутри. Лучше не придумаешь.

Но тревога была уже не такая сильная, как прежде.

Людмила покормила Виньку оставшимися от обеда макаронами, он поиграл с Галкой, потом она уснула. Винька вышел на “палубу”.

Над обрывом и Вокзальной улицей распахнулся оранжевый закат. Солнце ушло за старую церковь, но еще выбрасывало в небо лучи. И, чтобы избежать несчастий и тревог, стоило обратиться к нему. На всякий случай.

Винька взялся за трубчатые перила и зашептал:

— Солнышко ясное, Солнышко красное, золотое и живое! Сделай, чтобы все было хорошо — у мамы, у папы, у Люды, у Галки, у Коли. И у Кудрявой… И у меня… И Варя пусть сдаст экзамены… И пусть мне не приснится яма… И…

Но тут его из окна окликнул тихий Никита:

— Виньчик, будешь в лото играть? Иди, все на кухне собрались.

— Подожди… Ладно, буду! — Винька любил играть в лото.

Никита не дал закончить просьбу к Солнышку. Винька не успел сказать про защиту от духа Тьмы.

Если заклинание кто-то перебивал, надо было начинать его снова, такое правило. Но все повторять — это долго. Да Никита и не отстанет, будет торчать в окне и звать… А может, хватит и того, что сказано? Ведь Винька же успел шепнуть, чтобы с ним не случилось ничего плохого. Может, специально упоминать про духа не обязательно?

Винька решил, что не обязательно.

Потом он со всеми обитателями “таверны” играл на кухне в лото и довольно удачно: выиграл пятьдесят копеек, закрыв “квартиру” бочонком с двумя тройками.

— Тридцать три — нос утри! Баста!

Еще три таких выигрыша, и можно будет купить билет на утренний сеанс в “Победе”.

Но полузабытое опасение чуть ощутимой занозой все же сидело в нем.

И оказалось, что опасался Винька не зря.

1

Новый день был не похож на вчерашний — небо хмурилось. Но холоднее не стало и дождиком с утра не брызгало.

Винька побежал к Кудрявой. Но бабушка сказала, что Кудрявую мама увела сдавать анализы.

— С самого раннего часа… Замучают дитя еще здесь, до операции.

Винька понимающе повздыхал. Он перед лагерем тоже помаялся с анализами.