1937. Большая чистка. НКВД против ЧК - Александр Папчинский

Объектами оперативного контроля «крокистов» стали и политэмигранты (из числа которых разведки иностранных генштабов могли вербовать свою агентуру). Первыми на очереди оказались политические эмигранты из так называемых лимитрофных государств (Польши, Финляндии, Литвы, Латвии, Эстонии, Румынии), составляющих санитарный кордон перед СССР. Одновременно в поле зрения КРО ГПУ-ОГПУ также находились национальные колонии (латышские, литовские, эстонские, немецкие, финские, польские и т. д.), расположенные на территории СССР.

Сотрудники КРО также вели активную борьбу с контрреволюционными военными организациями. В одном из циркуляров Артузов так обозначил интересы отдела в этой области — повстанческие, заговорщические, бандитские с политической окраской, кастовые и террористические организации. Еще одним «объектом исследования» стал и бывший царский офицерский и жандармский корпус, а также агентурная работа среди бывших офицеров и военных чиновников белых армий[596].

В начале 20-х годов иностранные спецслужбы проводили деятельную разведывательную деятельность в отношении нашей страны. Политический и экономический шпионаж вели разведки Англии, Германии, Франции, Польши, Китая и Японии, а также Румынии, Чехословакии, Литвы, Латвии, Эстонии и Скандинавских стран. Они забрасывали в СССР агентуру, вербовали информаторов среди советских граждан. В большей мере эта деятельность концентрировалась на обеспечении собственной внутренней и внешней безопасности, но на первоначальном этапе были и активные попытки дестабилизации внутриполитической обстановки в Советской России. Так, польская военная разведка поддерживала бандитские отряды Булах-Булаховича, Савинкова и Павловского, отряды Тютюнника и Петлюры; финская, латвийская и эстонская разведки — ряд белоэмигрантских монархических организаций, осуществлявших вооруженные налеты на советскую территорию.

Одним из ведущих объектов оперативного контроля КРО ОГПУ являлись иностранные консульства и посольства в Москве, Ленинграде, Харькове, Минске, Тифлисе, Новосибирске, Владивостоке и Одессе. Кроме организации наружного наблюдения, насаждения агентурно-осведомительного аппарата, техническому отделению КРО удалось оборудовать ряд иностранных диппредставительств специальными прослушивающими устройствами. Заодно контрразведчики осуществляли и перлюстрацию ряда дипломатических почт, а также «всю контрреволюцию» отдельных государств, которые работают через иностранные миссии[597].

Особо активно КРО ОГПУ осуществлял насаждение агентурной сети в иностранных миссиях. В 1924 году по этой линии за отделом числилось более 100 секретных сотрудников, значительными были и денежные затраты. Так, в 1923–1924 гг. «крокисты» израсходовали свыше 139 тысяч рублей. Энергично шел процесс формирования агентурно-осведомительного аппарата и среди других контингентов, обслуживаемых КРО ОГПУ, таких как: «участники бандитско-повстанческих и контрреволюционных организаций», «лица, подозреваемые в совершении террористических актов, контрреволюционные элементы в городах и деревне» и т. д.[598] Вскоре количество секретных сотрудников стало превышать численность штатных работников органов контрразведки.

Масштабность негласного аппарата, созданного КРО ОГПУ отнюдь не спасала от просачивания через заградительную сеть контрразведки сведений, содержавших данные о военной мощи СССР. В связи с этим интересным будет мнение высшего руководства РККА об информационной безопасности военных структур страны. 27 апреля 1923 года на заседании РВС Республики член РВС С.С. Данилов заявил: «Секретные военные сведения из Петрограда и Украины просачиваются за границу. Осведомленность наших врагов только немного отстает…» Ему вторил командующий советскими войсками на Украине и в Крыму М.В. Фрунзе: «У меня есть сведения, что из штаба РККА секретные сведения попадают за границу. Я, например, сведения о приказах получаю раньше из Польши и потом только из Москвы»[599]. С действиями польской военной разведки связывали и утрату ряда секретных документов, в том числе и мобилизационных, в штабе Западного фронта. По этому делу чекистами был арестован начальник Оперативного отдела Штаба Западного фронта В. Шестун[600].

В разведывательной работе против СССР весьма значительное и своеобразное место занимала польская военная разведка. 2-й (разведывательный) отдел Польского Главного штаба (ПГШ) стремился разработать особую стратегию своей оперативной деятельности «…с перспективой глубокого, длительного изучения и освоения нашей страны, предусматривая тем самым широкий охват агентурной сетью всех жизненных центров СССР». Учитывая существующие военно-политические отношения, поляки пытались даже разработать особые правила ведения разведывательной службы в Советском Союзе. Так, во 2-м отделе ПГШ («двуйка») полагали, что создавшаяся в СССР политическая ситуация дает «…много идейных людей, которые по разным побуждениям (национальное чувство, патриотизм, партийная ненависть, желание мстить) готовы пойти на какую угодно опасную работу. Умелая координация этих чувств с житейскими нуждами их обладателей может… дать много преданных и хороших работников, и в это именно направление должна быть обращена вербовка»[601].

В январе 1922 года в Москву в польскую миссию прибыл новый сотрудник Михайловский (в действительности работник «двуйки» Владислав Михневич — оперативный псевдоним «Витольд»), На него и была возложена обязанность ведения разведывательной деятельности в Советской России. Одновременно поляки создали резидентуру в Ревеле, имевшую филиалы в Нарве, Москве и Петрограде. Через нее удалось наладить движение агентов-маршрутников на Псков и Гдов. Позднее в Варшаву ушел отчет о работе 19 польских агентов (в основном русских и эстонцев, проживающих в Ревеле и Нарве). Эта агентура собирала сведения о внутреннем положении в СССР, дислокации воинских частей на северо-западной границе, взаимоотношениях Советского Союза с Англией, финансовой помощи ИККИ компартиям Польши и Финляндии. Работой этой агентурной сети руководил подхорунжий Заблоцкий (оперативный псевдоним «Виттег»), впоследствии его сменил помощник польского военного атташе в Эстонии Дриммер (оперативный псевдоним «Найденов»)[602].