Отверженные Мертвецы. Истина лежит внутри - Грэм Макнилл

— Ты не можешь знать этого наверняка, — возражает Нагасена.

— Мне ни к чему это знать, достаточно того, что я в это верю.

— Это и есть Имперская Истина? — спрашивает Нагасена, почти выплевывая слова.

— Это просто истина, — говорит Сатурналий. — Ни больше, ни меньше.

Нагасена заглядывает в глаза Картоно, но не видит там ничего, что могло бы рассказать о чувствах раба. Круг Кулексус об этом позаботился. Нагасена сжимает рукоять Шудзики, сознавая, что должен уйти, но это равносильно тому, чтобы подписать себе смертный приговор. Хорошо это или плохо, но он обязан участвовать в этой охоте до самого конца.

Он кивает, а при виде торжествующих заговорщицких усмешек Головко и Сатурналия испытывает к ним ненависть.

— Хорошо, — говорит он. — Давайте покончим с этим.

Сигнал к атаке еще не успевает прозвучать, как Картоно потрясенно втягивает воздух. Он снова смотрит на инфопланшет и растерянно поднимает голову.

— У нас могут быть проблемы, — говорит он. — Появились новые лица.

Атхарва заметил, что Тагоре поднялся со скамьи и скованной походкой направился к тому месту, где они все собрались. Его аура полыхала жарким гневом и жаждой крови. От одного только прикосновения к его разуму пробудилась собственная агрессивность Атхарвы, и, чтобы справиться со своими эмоциями, ему пришлось войти в низшие уровни Исчислений.

— У нас есть шанс улететь с Терры, — сказал Ашубха подошедшему Тагоре.

Сержант Пожирателей Миров, все еще бледный от злости, кивнул, не разжимая зубов.

— Как? — сумел пробормотать он.

— Расскажи ему, — попросил Атхарва Палладия Новандио.

— На вершине той скалы расположено поместье Вадока Сингха, военного архитектора Императора, — заговорил Палладий. В его голосе зазвучала такая горечь, что Атхарва внутренне поежился. — Он руководит всеми строительными работами во Дворце, наверно, потому и выбрал себе жилье на такой высоте.

— И что? — спросил Тагоре, окутанный раздражением, словно усеянной шипами броней.

— Военный архитектор предпочитает обозревать самые крупные сооружения с орбиты, — пояснил Палладий.

Этот человек очень не хотел их отпускать, и только проницательность Атхарвы вынудила его поделиться этой бесценной информацией.

— Теперь ты понимаешь? — воскликнул Севериан.

— У него есть судно, способное выйти на орбиту? — спросил Тагоре, чей гнев трансформировался в заинтересованность.

— Да, есть, — подтвердил Палладий.

— Мы сможем вырваться из этого мира, — обрадовался Шубха и стукнул кулаком по ладони.

— Более того, — добавил Ашубха. — Если мы доберемся до одной из орбитальных платформ, есть шанс попасть на борт корабля с варп-двигателем.

— Итак, договорились? — спросил Атхарва, искоса поглядывая на Палладия Новандио. — Двигаемся к Исстваану?

— К Исстваану, — согласился Тагоре.

— К легиону, — одновременно добавили братья-близнецы.

— Значит, к Исстваану, — сказал Севериан. — Я разведаю дорогу к вилле архитектора.

Атхарва кивнул, и Лунный Волк выскользнул через заднюю дверь храма и исчез в темноте.

— Куда вы отправитесь, когда покинете этот мир? — спросил Палладий Новандио, не в силах скрыть разочарования. — Вы не хотите остаться здесь? Где же еще обитать Ангелам Смерти, как не в посвященном Смерти храме?

Тагоре резко развернулся к старику и приподнял его над полом.

— Я должен бы убить тебя за то, что в этом месте пустила корни ересь! — зарычал Пожиратель Миров. — Ты называешь этот дом храмом, и люди находят в нем своих богов.

— Тагоре, о чем ты говоришь? — спросил Атхарва.

Тагоре держал Палладия Новандио на вытянутой руке с каким-то брезгливым выражением, словно опасную гадину.

— Он проповедует ложную веру. Это не место для поминовения, а настоящая церковь, где Императора считают каким-то божеством. Все это, все, что он нам говорил, ложь. А сам он главный проповедник. Сейчас я его убью, и мы отправимся в путь.

— Нет! — крикнул Палладий. — Здесь ничего подобного нет, я могу в этом поклясться.

— Лжец! — взревел Тагоре и замахнулся кулаком.

Не успел он нанести смертельный удар, как двери храма распахнулись, и на пороге, освещенные снаружи сотнями фонарей и факелов, появились две огромные фигуры. Вместе с ними порывом насыщенного пеплом ветра ворвался страх, и в то же мгновение Атхарва ощутил хищные мысли охотников, притаившихся за стенами храма.

В одном из нападавших он узнал Гхоту, которого видел в схватке у дома Антиоха, а от громадного силуэта второго воина у него перехватило дыхание.

Гигант казался громадным даже по сравнению с Гхотой, он был выше Тагоре и шире в плечах, чем погибший Джития. Пластины его доспехов отливали бронзой и непроницаемой чернотой. Этот гигант, похожий на воинов древности, чувствовал себя в доспехах так, словно в них и родился. На боку у него висел болтер, давным-давно снятый с производства, а за спиной торчал меч с широким лезвием.

— Я громовой лорд, — произнес Бабу Дхакал. — И у вас есть то, что мне нужно.

Стоящий перед ним воин не имел права существовать. Все воины его формации давно умерли, все они погибли в последней битве за Единство. Они принесли величайшую жертву ради последней и самой значительной победы Императора. Но он стоял здесь, огромный и величественный, внушающий ужас и изумление. На мертвенно-сером лице сверкали налитые кровью глаза, а на его ауру было больно смотреть. Его сущность притягивала к себе все внимание и распространяла страх.

— Ты Бабу Дхакал? — спросил Атхарва, хотя вопрос был явно излишним.

— Конечно, — ответил воин грома.

Все — мужчины, женщины, дети — бросились в заднюю часть храма и сгрудились в тени Безучастного Ангела, словно от Бабу Дхакала и Гхоты исходила какая-то мрачная сила. Атхарва мельком заметил среди прихожан и Кая со светловолосой молодой женщиной, лоб которой был повязан косынкой. Он мгновенно понял, кто она такая, и едва не рассмеялся при мысли, что фортуна посылает им не только астропата, но и навигатора. Космическая головоломка Вселенной мало-помалу складывалась перед ним в цельную картину.

Рядом с ним напряженно замер Тагоре, и его ярость грозила вырваться наружу в любой момент. Шубха и Ашубха последовали примеру своего сержанта, хотя их агрессия проявлялась далеко не так отчетливо, как у Тагоре. Присутствия Севериана Атхарва не ощущал, и он надеялся, что тот уже успел покинуть храм.

— Ты убил воина легиона Астартес, — утробным голосом прорычал Тагоре, обращаясь к Гхоте. — И за это я вырву у тебя сердце.