Истина. Осень в Сокольниках. Место преступления - Москва - Эдуард Анатольевич Хруцкий

Сначала они сидели на скамейке и говорили, потом шли по ночному городу, пустому и таинственному. Они свернули у «Паласа», прошли мимо кинотеатра и направились в сторону рынка. Это был район двухэтажных домов. Деревянных и милых. Они толпились в темноте, тесно прижавшись друг к другу, как люди, которым угрожает опасность.

Спроси Олега, о чем они говорили, пробродив почти до утра по улицам города, он, пожалуй, не вспомнит. Но разве можно воспроизвести разговор, смысл которого не слова, а то, что кроется за ними? Два человека обрели друг друга и мучительно отодвигали минуту непременной разлуки, словно запасаясь на время расставания уверенностью в будущей встрече.

Они простились у маленького дома, где Лена снимала комнату, договорившись встретиться в два часа у кафе «Таллин».

Кабинет у Валеры Данилевского был небольшой, но все-таки это был кабинет со всеми присущими ему аксессуарами: сейфом, телевизором, столом для совещаний, оперативной картой города, закрытой шторами, и, конечно, кофеваркой. Городское управление внутренних дел уже несколько лет жило в новом удобном доме, построенном специально для него.

– Ты что, не выспался? – внимательно посмотрел на Олега Данилевский.

– С чего ты взял?

– Я все же сварю кофе.

– Это, конечно, хорошо, но как с моим делом? Валера взглянул на часы и ответил:

– Через десять минут. Зазвенел телефон.

– Данилевский. Так… Интересно… Спасибо, я позвоню. – Валера положил трубку и хитро посмотрел на Наумова. – У нас, Олежечка, город маленький, все новости становятся известны стремительно.

– Ты о чем? – не понял Наумов.

– О твоих ночных прогулках с Леной Анохиной. Олег растерянно посмотрел на него.

– Не делай такого непонимающего лица. Нам все известно. Не буду мучить, звонила жена, о тебе наводили справки.

– То есть?

– Ну, не справки, а говорили, какой ты прекрасный. Учти, Леночка – барышня серьезная. Ей уже двадцать восемь. Танцует в ансамбле и заочно учится в ГИТИСе. Она тверда, и этот человек отведет тебя к алтарю. Да не красней ты, одобряю от души.

– Разрешите, Валерий Григорьевич? – В комнату вошел незнакомый Олегу сотрудник.

– Это ему. Знакомьтесь, наш гость из Москвы майор Наумов, а это старший лейтенант Леус.

– Товарищ майор, наш бывший сотрудник работает в отделе кадров горсовета ДОСААФ, он вызвал Александрова, и тот написал объяснительную. Действительно, он в интересующий вас день летал в Москву. Корешки билетов я приложил. Рейс 2107 отбывает из Таллина в 8.20.

– А когда убили Бурмина? – спросил Данилевский.

– Между шестью и семью.

– Мимо, – вздохнул Валера.

– А зачем он летал, известно? – спросил Наумов. Последняя зыбкая ниточка лопнула.

– Жена с ним развелась. Запрещает видеть дочь. Его мать возила дочку в аэропорт на свидание с отцом. Я говорил по телефону с матерью, подтверждает. Кроме того, в аэропорт его подвозил шофер Карл Гаспль, показания его у меня.

– Ну что ж, слава богу, что Александров оказался непричастным, – сказал Олег.

– Ты рад этому? – усмехнулся Данилевский.

– Да, – твердо ответил Олег.

– Что теперь?

– Хочу увидеть Александрова.

– Он будет на работе после шестнадцати, – доложил Леус.

– Ты пока иди поспи, – засмеялся Валера, – а в шестнадцать у тира встретимся.

– А где тир?

– Да у вокзала, помнишь, мы там стреляли?

– Ты можешь меня разбудить в тринадцать?

– Могу. Свидание? Наумов радостно кивнул.

Уже в дверях Олег спросил Леуса:

– Как себя ведет Александров?

– Хорошо. Заведует тиром. Неделю назад начал тренироваться, будет выступать за сборную города.

– Ничего за ним не замечали?

– В конце мая, а точнее, 29 мая избил в тире гражданина Захарко, прилетевшего из Москвы.

– Наказали?

– Нет. Пострадавший скрылся с места происшествия.

– Понятно. Как говорят наши клиенты, нет вещей – нет кражи. Валера, закажи мне билет на вечерний рейс.

– Быстро ты.

– Дела.

А потом были два часа, не связанные со службой. Они с Леной пили кофе и обедали в «Монди-баре». Сидели в душноватой темноте. Горели на столиках крохотные светильники. Шкуры на стенах ассоциировались с охотничьими забавами, неслышно сновал официант. И им казалось, что они плывут через время. Не было вчера, есть только сегодня, и должно быть завтра.

Потом Лена проводила его к тиру.

– Приедешь в аэропорт? – спросил Олег.

– Конечно. А ты?

Через три дня она возвращалась в Москву.

– А я там ждать буду.

– Ну иди.

– Пошел.

В тире слышались негромкие хлопки пневматического ружья. Стреляли Леус и Валера.

– А вот и наш друг, – сказал Данилевский, – знакомьтесь – Юрий Гаврилович.

Олег осмотрелся. Обычный тир, каких много. На стенах плакаты добровольного общества, мишени с облупленной краской, вытертый локтями прилавок. Только хозяин был здесь необычный. Высокий, лицо словно из камня вырублено, на кожаной куртке знак «Заслуженный мастер спорта».

– Я майор милиции Наумов. Юрий Гаврилович, зачем у вас был Захарко?

Александров повертел в руках духовое ружье, положил на прилавок.

– Мне скрывать нечего. – Говорил он как-то странно, словно зубов не разжимал. – Он пришел, издевался надо мной, предлагал всякие мерзости.

– Какие именно?

– Цех здесь какой-то организовать. Ну я и ударил. А что, он подал на меня в суд?

– Нет. Вы знали Бурмина?

– Нет. Фамилию где-то встречал. Кажется, в газете.

– Захарко ее вам не называл?

Александров посмотрел на Наумова, потом переложил ружье на край прилавка.

– Нет. Он вообще здесь разговаривал мало.

Олег поверил, принимая во внимание руку Александрова. Видимо, ладонь, сжатая в кулак, была ничуть не меньше боксерской перчатки.

– Значит, вы не согласились с предложениями Захарко?

– Вопрос чисто риторический. Последствия встречи являются ответом на него. Я вам так скажу, майор. Я где-то даже рад, что все так случилось. Прежний Александров остался в зале суда. А в Таллин приехал иной. Конечно, смешно говорить, но все происшедшее провело четкую грань. По ту сторону осталось все ненужное, наносное, а здесь я начинаю жить по новой. Только дочку жалко.

Олег не успел ответить, в тир вошел человек лет шестидесяти, седой, поджарый, с сухим, аскетическим лицом.

– Добрый день, – вежливо поздоровался он и положил на стойку два рубля.

Александров отсчитал пули.

Человек раскрыл портфель, вынул пневматический пистолет из тех, что когда-то давно продавались в спортивных магазинах. Зарядил. Стрелял он не целясь. Просто быстро вскидывал руку и нажимал на спуск. Тукали выстрелы, с жестяным звоном падали мишени. Потом он сбил шарик, пляшущий в струе воды, потом разбил висящие спички.

Олег с интересом смотрел на этого человека. Как только он поднял оружие, лицо его помолодело, а глаза стали острыми, как кинжал, но вместе с тем в них жило странное ощущение отрешенности от сегодняшнего дня. Словно они видели что-то доступное только им. Странное лицо было