Могила девы - Джеффри Дивер

— Много.

— Да, сэр. Если мы пойдем на прорыв под прикрытием огня из окон четырьмя бойцами, по двое в каждую дверь, и еще двое воспользуются дверью на пристани, то вступим в контакт с противником и выполним задачу через восемь-двенадцать секунд.

— Спасибо, Томми, — сказал Данжело и повернулся к Поттеру. — Неплохо, если бы не та ловушка. — А затем спросил: — Как насчет стокгольмского синдрома?

— Не просматривается, — ответила Анжи. — Хэнди утверждает, что чем больше узнает человека, тем более склонен его убить.

Данжело снова провел рукой по усам.

— Они хорошие стрелки?

— Скажем так: под огнем ведут себя хладнокровно.

— Это даже важнее, чем быть хорошим стрелком.

— И он убивал полицейских, — добавил Бадд.

— И в перестрелках, и казнил, — объяснил переговорщик.

— Так, — протянул Данжело. — Похоже, нам нельзя идти на приступ. Из-за риска, что он подожжет бензин и воспользуется гранатами. А также из-за его склада ума.

— Принудить его выйти из здания, чтобы сесть в вертолет? — спросил Поттер. — Вертушка находится здесь. — Он постучал пальцем по карте.

Спецназовец посмотрел на ту ее часть, которая изображала поле, и кивнул:

— Полагаю, да. Оттянем людей, чтобы их не было видно, и заставим преступников и заложников идти через лес вот здесь.

— Хэнди сам выберет путь, — перебила его Анжи. — Как ты считаешь, Артур?

— Ты права. Он захочет сам разрабатывать маршрут. И надо думать, этот маршрут окажется не самым прямым.

Спецназовец и переговорщик наметили четыре вероятных пути от бойни до вертолета, и Лебоу нанес их на карту.

— Я рассажу снайперов на деревья здесь, здесь и здесь, — показал Данжело. — А тех, кто останется на земле, одену в камуфляж и размещу вдоль всех четырех маршрутов. Когда преступники окажутся рядом, снайперы возьмут их на мушку. Затем оглушим всю группу свето-шумовой гранатой. Бойцы повалят заложниц на землю, а снайперы нейтрализуют преступников, если те будут представлять угрозу. Ну как тебе?

Поттер продолжал смотреть на карту.

Бежали секунды.

— Артур?

— Все прекрасно, Фрэнк. Очень хорошо.

Данжело вышел инструктировать бойцов.

Поттер взглянул на фотографию Мелани и снова поднял глаза на бойню.

— Ждать — это самое тяжелое, Чарли. Хуже всего остального.

— Понимаю.

— Нашу сегодняшнюю ситуацию можно назвать экспресс-кризисом, — прокомментировал Тоби, не отрывая взгляда от своих приборов и экранов. — Всего одиннадцать часов. Можно сказать, пустяк.

Внезапно кто-то так стремительно ворвался в фургон, что все, кроме переговорщика, потянулись за оружием. На пороге стоял Роланд Маркс.

— Агент Поттер, — холодно спросил он, — я правильно понял: вы собираетесь брать его?

Переговорщик посмотрел мимо него на раскачивающееся неподалеку дерево. Ветер усилился, словно подкрепляя ложь, что на реке слишком сильное волнение, поэтому сажать вертолет на воду нельзя.

— Собираемся.

— Я разговаривал с вашим товарищем, агентом Данжело, и он поделился со мной тревожной информацией.

Поттер не верил Марксу. На протяжении нескольких часов тот дважды чуть не провалил переговоры и при этом сам едва не расстался с жизнью. И вот теперь снова наседает на него. Секунду-другую он боролся с желанием арестовать наглеца, чтобы больше никогда не видеть его. Но только удивленно изогнул брови.

— Шансы пятьдесят на пятьдесят, что одна из заложниц погибнет.

Поттер оценил бы эти шансы как шестьдесят к сорока в пользу заложниц. Но Мариан всегда упрекала его в неисправимом оптимизме. Агент поднялся, вышел из сожженного проема двери и поманил за собой Маркса. Достал из кармана кассету, многозначительно подержал в руке и положил обратно. В глазах у Маркса мелькнул огонек.

— Хотите еще что-нибудь сказать? — спросил переговорщик.

Лицо Маркса смягчилось, словно он, почувствовав, что у него с языка готовы сорваться извинения, подавил их. И вместо этого сказал:

— Я не хочу, чтобы девочки пострадали.

— Я тоже не хочу.

— Ради Бога, позвольте ему сесть в вертолет, только заставьте отпустить заложниц. А когда он приземлится в Канаде, канадцы накинутся на него, как пресловутые ассирийцы из поговорки.

— Все так. — Поттер нетерпеливо махнул рукой. — Только Хэнди не собирается лететь в Канаду.

— Как же?.. А специальный коридор, который вы устроили для него?

— Он не поверил ни единому слову. А если и поверил, то прекрасно понимает, что мы можем установить в вертолет второй ответчик. Он направится прямо на стадион «Буш мемориал». Или в другое место, где, как сообщит ему его телевизор, сегодня вечером состоится большая игра.

— Что?!

— Или, может быть, на стоянку Университета Миссури к тому времени, когда кончатся вечерние занятия. Или в «Маккормик-плейс»[47]. Приземлится там, где собралась большая толпа. При таком развитии событий нам не взять его. Могут погибнуть сотни людей.

Глаза у Маркса выразили понимание. То ли он представил, как прощаются с жизнью эти люди, то ли прощался со своей карьерой. Или вспомнил о безнадежном состоянии своей несчастной дочери. Но как бы то ни было, кивнул:

— Конечно. Этот тип способен на такое. Вы правы.

Поттер, сочтя это признание извинением, решил оставить Маркса в покое. Из фургона высунулся Тоби.

— Артур, я принимаю телефонный звонок. Это детектив Шэрон Фостер полиции штата Канзас, о которой говорил нам Чарли.

Поттер сомневался, что эта Фостер чем-нибудь поможет им. Появление нового переговорщика в ходе кризиса способно привести к непредсказуемым результатам. Но обнадеживало одно: Фостер — женщина. У Поттера сложилось впечатление, что Хэнди опасался мужчин. Преступник забаррикадировался с десятью заложницами, а это означало, что он готов общаться с женщиной, не проявляя мгновенного раздражения. В фургоне переговорщик прислонился к стене и взял трубку.

— Детектив Фостер? С вами говорит Артур Поттер. Какое ваше расчетное время прибытия?

Женщина-полицейский сообщила, что едет с сиреной и мигалкой и будет на месте кризиса в десять тридцать — десять сорок. Голос показался Поттеру молодым, деловым и очень спокойным, хотя она, вероятно, вела машину со скоростью сто миль в час.

— Ждем, — бросил он и повесил трубку.

— Удачи, — пожелал ему Маркс. Однако он не уходил, словно размышляя, что бы еще сказать. И наконец добавил: — Боже, спаси девочек! — после чего ушел.