Лэя - Виктор Кувшинов

— А ты сможешь? — осторожно спросил Женя, намекая на девичью сердобольность.

— Слушай, гость инопланетный, ты за кого меня принимаешь? Я выросла в деревне и хорошо понимаю, откуда мясо на столе берется. Нам выживать нужно, а не детские слезы лить. К тому же напрасным живодерством заниматься не собираюсь. И вообще, после монахов с разбойниками на мне столько грехов висит, что от нескольких загубленных зверюшек ничего не изменится.

— Хорошо, согласен, но смотри внимательно, а то зверюшка может и со слона размером попасться.

— Тогда тем более мне надо впереди ехать!

— Ладно, я буду по компасу сверяться и тебе кричать, если отклонишься от курса. — Землянин вынужден был согласиться и пристроился ведомым за Лэиной лошадкой.

С этого момента Женя почувствовал себя совсем беспомощным в мире странных чудовищ. Зато путники всегда были со свежим мясом, причем без большого напряжения для девушки. В его охотничьи обязанности входило только потрошить и свежевать тушки, пока принцесса отдыхала после охоты. Памятуя о странных экспериментах у нее дома, самой «придумывать» пищу Лэе не хотелось. Во-первых, такая еда могла исчезнуть в животе, а во-вторых, было непонятно, из чего она, в конце концов, состоит и к чему такая диета приведет.

Поскольку ручей сильно петлял, они решили ехать прямо через лес. Тем более что под высокими деревьями было легче пробираться. За два дня путешествия под пологом леса не произошло ничего сверхъестественного, если не считать встречи с большущим солком, который, правда, мог быть вполне обычным для этих мест. Лэя оказалась быстрее хищника размером с двух среднестатистических земных медведей и умеющего лазать по деревьям — настоящей машины для убийства. Получив хорошую плюху от фирменного электрошокера принцессы, зверь галантно поспешил уступить дорогу, даже не помышляя о завтраке. Путники тоже решили, что такая дичь немного великовата даже для сытного обеда, и на этом стороны вполне дипломатично разошлись, ну если не считать нескольких рассерженных воплей и рыков после шокотерапии.

По-настоящему захватило у путешественников дух, когда они, продравшись через кустарники, вышли из леса. Перед ними развернулась бесконечная степь. Впервые они ясно увидели, почему этот край зовется страной Высоких Горизонтов: перед ними не было обычного края земли. Тающая вдали степь поднималась все выше, пока окончательно не растворялась где-то далеко в мареве воздуха. Стоящий как вкопанный Женя почувствовал Лэину ладонь на своей руке — его спутница выбралась вслед за ним из кустарников, ведя на поводу свою лошадку, и сама была не в силах оторвать взор от захватывающе неправильного зрелища. В небе они заметили пару уже знакомых гигантских птиц. Наконец принцесса выразила свой восторг:

— Да, не врали, значит, книжки!

— И все-таки, по-моему, больше умалчивали, чем сообщали. — Землянин вспомнил о несовершенстве географических описаний этой местности и хвастливо спросил: — Ну что, оправдываются мои прогнозы?

— Оправдываются: вполне потянешь на придворного предсказателя до первого повешения за ошибку.

— Шутки шутками, но нам надо серьезно подготовиться. Во-первых, по моим предположениям, степь в середине может быть высохшей, и нам надо запасти воду для лошадок, если мы хотим пересечь это травяное море на них. Во-вторых, видишь тех знакомых птичек?

— Да, — только кивнула Лэя.

— Мне не улыбается наблюдать, как ты будешь отстреливаться от них всю дорогу. Так что предлагаю сделать маскировку. Надеюсь, птахи не умнее наших военных и не сообразят, что под двумя кустами движутся конные сэйлы.

— Конные сэйлы — для наших лошадок сильновато сказано. Только объясни мне: что это за маскировка?

— Скоро сама увидишь. Только не смейся по ходу дела. А сейчас возвращаемся к ручью, по которому прошли полчаса назад.

— Шутишь? Опять тащиться через этот частокол?

— Это, может быть, наш последний шанс напиться вдоволь и наполнить все бурдюки водой. Тем более что их у нас всего два и то довольно маленьких.

— Ты что, забыл? Я тебе сейчас быстро еще парочку организую.

— Ты мне еще воду организуй! Хотя погоди. Ботинки два дня держались, а сейчас мы еще ближе к линзе. Давай делай бурдюки! По крайней мере, первый день из них пить будем. Только ничего больше не «придумывай» — еще ослабнешь, а нам часа четыре по степи галопировать. Да, чуть не забыл: нужно сухого хвороста захватить, а то придется тебе воду в котелке своей магией кипятить — больше энергии потратишь, чем с едой получишь.

— Ты не путай душевную и желудочную энергию. В крайнем случае вскипячу. Хотя ты прав: легче сухих веток прихватить.

Через час они, заправленные под завязку водой, как снаружи, так и внутри, стояли на том же месте. Вернее, Лэя сидела на пони, а Женя наводил камуфляж. Довольно скоро они представляли собой два симпатичных самоходных куста. Причем кустик поменьше все время норовил посмеиваться, а куст побольше ворчал, что вот, мол, выедут они в степь, так сразу станет не до веселья. Ведь птички здесь грузоподъемней будут — воздух-то плотнее, а жертвы легче.

Несмотря на недоверчивое хихиканье принцессы, большие птицы не обращали на них внимания — действительно, принимали за пару хоть и ненормально двигающихся, но совершенно несъедобных кустов. В результате до вечера путники покрыли большое расстояние, так как лошадки резво бежали по оптимальной для них поверхности.

Женя затормозил, присматривая место для ночлега, и обернулся назад. Его изумленный возглас остановил двигающуюся впереди Лэю. Зрелище, развернувшееся вокруг них, стоило того, чтобы посмотреть. Они стояли на дне огромной, очень пологой чаши и смотрели на темневшие в милях десяти — пятнадцати кусты и лес, поднимающиеся темной массой над несуществующим здесь горизонтом. А ведь они как будто все время немного поднимались, видя постепенно восходящую поверхность перед собой.

— Смотри: отсюда видно весь профиль этой огромной раны на теле Сэйлара, — прокомментировал грандиозное зрелище землянин, сняв несколько веточек, мешающих обзору. — Если бы не гравитационная линза, то все это пространство заполнилось бы водой.

— Но почему мы стоим на самом ее дне? — удивилась Лэя. — Ведь до центра впадины еще несколько сотен миль.

— В этом-то и состоит весь фокус гравитационной линзы. Она смещает вектор притяжения от центра планеты немного наружу от себя, все время ослабляя силу притяжения при приближении к капсуле. Поэтому в любой точке этой впадины мы будем стоять почти строго вертикально к поверхности земли, и нам будет казаться, что стоим на самом дне, а горизонты будут исчезать где-то наверху.

— Умом вроде понимаю, но глаза не хотят верить, что я стою на самом деле под наклоном к действительной поверхности планеты, — призналась Лэя.

— Вообще-то у меня то же чувство, что меня обманывают. Но я все-таки натренирован: в астрале в таких кривых местах бывал… Впрочем, еще когда-нибудь их тебе покажу. И кстати, это неплохая зарисовка для создания своего мира на Небесах. Мне кажется, что силами волшебников такая пирамида уже может где-нибудь существовать. Только ваши ангелы пока о ней не догадываются.