Город, который забыл, как дышать - Кеннет Дж. Харви

Старушка ухмыльнулась.

— Я что ж теперь, знаменитость?

— Я говорил с базой. Они сообщили мне ваше имя. — Солдат большим пальцем показал на микрофон у него под подбородком.

— По мне, так больше похоже, что ты с чертями болтал или, может, с марсианами.

Водитель снова хихикнул, и мисс Лэрейси сразу к нему потеплела. Чувство юмора у него, во всяком случае, есть, при нынешних обстоятельствах и то хорошо. Смех уберег немало душ от горя и страданий. Нет ничего хуже, чем впасть в тоску, состроить кислую мину и начать жалеть себя.

— Так я спросила, откуда ты свалился.

— Из Питерборо.

— Это в Онтарио, — важно сообщила ему мисс Лэрейси.

— Да, мэм.

— Вот в картах я всегда шустро разбиралась. — Она постучала себя пальцем по виску. — Мозги у меня, брат, хорошие. Всю жизнь хвалили за острый ум.

Джип повернул на площадку перед рыбозаводом. Водитель быстро вышел и помог мисс Лэрейси выбраться из машины. Старушка крепко вцепилась в его руку, и солдат медленно повел ее к дверям.

Мисс Лэрейси вошла внутрь и сразу почувствовала неладное. Она подняла голову. Духи по-прежнему висели под потолком, но два места над телами пустовали. Мисс Лэрейси громко вскрикнула и поспешила к столам. Водитель шел за ней по пятам, топая тяжелыми ботинками по цементному полу.

Мисс Лэрейси добралась до первого утопленника, осмотрела его и перекрестилась. Это ж Грегори, муж Райны Прауз. Второе тело принадлежало прапрадедушке Райны, Гордону Вэтчеру. Старушка решила, что с Райной произошло какое-то несчастье, она снова перекрестилась и помолилась святому Антонию, покровителю заблудших душ.

Через несколько минут после того, как медсестра позвонила на военную базу, в больничном коридоре появились два солдата, они вывели Райну из комнаты Томми.

— Пожалуйста, следуйте за нами, — велел ей коротышка.

— Куда?

— Переодеваться не обязательно, — твердо сказал верзила. — Мы останемся в здании.

— А-а.

Они сели в лифт и спустились в подвал, где повернули налево и прошли метров тридцать, не меньше Наконец показалась ржаво-красная дверь, и на ней табличка: «Осторожно, радиация!» На стене кодовый замок. Коротышка потыкал в кнопки, дверь открылась, и Райна оказалась в узкой комнате с серыми стенами и люминесцентной лампой на потолке, забранной металлической сеткой. Помещение было похоже на пенал. В стене напротив еще одна дверь. Коротышка постучал, а верзила тем временем удостоверился, что замок за ними снова закрыт.

Из внутренней двери вышел темноволосый человек в лабораторном халате. У него на нагрудном кармане болталась карточка с именем, но буквы были такие маленькие, что ничего не разобрать. За его спиной Райна разглядела еще одну красную дверь.

— Райна Прауз?

— Да?

— Я доктор Баша. — Он дружелюбно кивнул. — Командор Френч просил меня осмотреть вас.

— Я прекрасно себя чувствую.

— Допустим. И все-таки нам хотелось бы знать это точно, тем более в такой ситуации.

— В какой ситуации?

— Мы должны обследовать ваши внутренние органы.

Райна взглянула на верзилу, тот молча опустил голову.

— Тут у нас комната для осмотра больных. Уделите нам пару минут, пожалуйста. Это очень важно.

— Для кого?

— Полагаю, что для тех, кто сейчас болен. — Доктор Баша открыл следующую дверь, оглянулся на Райну и приглашающе кивнул: — Сюда, пожалуйста.

Верзила и коротышка двинулись вперед, увлекая за собой Райну. В следующей комнате было две двери: одна в противоположной стене, а другая справа. Доктор Баша открыл боковую дверь, стали видны стол для обследований и полки с медицинскими инструментами. Райна недоверчиво взглянула на Башу, тот улыбнулся и снова кивнул.

— Прошу вас, присаживайтесь.

Райна нехотя подошла к столу и потрогала поверхность одним пальцем. Она только сейчас обратила внимание на тихое механическое жужжание. Когда Райна повернулась, солдаты уже ушли и захлопнули дверь. Она осталась наедине с Башой.

— Прошу вас.

Райна села на стол и посмотрела на врача.

— Я хорошо дышу, — настойчиво сказала она, словно заранее не соглашаясь со всем, что он мог бы ей сказать.

— Мы это знаем, — мирно ответил Баша. — Дело не в дыхании. Дело в том, что творится у вас в голове. — Он коснулся указательными пальцами своих висков. — Вы знаете, кто вы?

Райна презрительно рассмеялась.

— А как же. Я — Райна Прауз.

— Нет. Я не имею в виду ваше имя. Я имею в виду, кто вы на самом деле.

— Боже, как долго, — прошептала Клаудия, она смотрела Джозефу прямо в глаза и держала его лицо в своих ладонях. Он так похож на Реджа, на ее милого бородача, который искренне хотел ей помочь. Когда-то и Редж был нежным. — Как долго я была одна.

Она прижималась к Джозефу все теснее и тянулась к нему губами. Мужчина. Так близко и так далеко. От желания кружилась голова. Клаудия закрыла глаза. Она коснулась его восхитительно влажных туб, провела руками по волосам, ладони скользнули вниз, на шею, потом на спину, и замерли, наслаждаясь волшебством момента. Они поцеловались. Клаудия вся дрожала, наконец она открыла глаза, отступила на шаг и решительно приподняла подол.

— Редж… — простонала она, крепко сжимая зубы. Ее воспаленные глаза болели от каждого движения. — Если тебе суждено утонуть, пусть ты утонешь во мне.

Человек не двигался. О чем он сейчас думает? Нельзя дать ему шанса опомниться, решить, мертвый он или живой. Клаудия рванулась к нему и страстно поцеловала. «Мой, — подумала она, — я забираю его себе. И убью, если ему этого захочется». Клаудия была готова на все ради Реджа, ведь он по-прежнему был ее мужем, и она любила его. Или не любила? «Конечно, любила», — твердо сказала себе Клаудия. Хотелось плакать, но слез не было. «И Джессику тоже любила». А теперь осталась одна-одинешенька. Что за нелепость? Клаудия должна присоединиться к своей семье — вот для чего нужен ей этот человек. Жаль только волосы у него почему-то посветлели и глаза изменились.

— Ты мой муж.

Но мужчина перед ней лишь покачал головой, он больше не был похож на ее мужа, на Реджа. Нет, это не Редж, это Джозеф. Лицо Клаудии перекосилось от страха. В отчаянии она снова поцеловала его, крепко, кусая губы. Она тихо постанывала, прижимаясь к нему все теснее и теснее, стараясь слиться с ним в единое целое. «Чтобы вытравить в нем все живое, — подумала Клаудия, — он должен сначала войти в мое тело».

— Ты умер, — прошептала она и закрыла глаза, чувствуя, как большие руки ласкают ее спину, как пальцы нащупывают бежевые пуговки. Из груди вырвался всхлип. Ее давно никто не держал в объятиях, и счастье от простого человеческого тепла было почти непереносимым.