Обольстительница - Хизер Грэм

Райза коснулась его щеки.

– Джером… что с твоей семьей?

– Не тревожься, они выбрались из дома. – Он улыбнулся, не глядя на нее. – Моя мать увела детей в лес. А отец… Должен признать, он один из самых яростных вояк, каких я когда-либо видел. Надеюсь, ему никогда больше не придется ни с кем сражаться. Ты знаешь… это было очень благородно с твоей стороны отправиться на их поиски.

– Никакого благородства тут нет. Ведь по моей вине янки напали на ваш дом.

Джером покачал головой:

– Я слышал почти все, что он говорил. Финн – это как взрыв, ожидавший своего часа. Но можешь не сомневаться, больше они не станут рисковать ни своими людьми, ни кораблями. Сюда они не сунутся. Хэмлин забрал всех оставшихся в живых, чтобы высадить на какой-нибудь остров, где их через некоторое время подберут. Могу тебе сказать, потери у них очень большие. Пятнадцать убитых, десять раненых, уничтожен корабль. Семинолы разъярены, а правительству меньше всего нужны лишние проблемы.

– Они разрушили ваш прекрасный дом.

– Отец его восстановит. Или построит новый. Мой отец из тех, кого можно назвать непобедимыми. Он никогда ни перед кем не отступает и не капитулирует.

Джером выбрался из лодки на берег. Обернулся, протянул Райзе руку. Вместе они пошли к дому. Джеймс и Тила уже стояли перед входом, каждый держал на руках по младенцу. И ни один из них, похоже, не переживал из-за того, что их великолепный дом разрушен.

– Мы можем ночевать в курятнике, как когда-то в молодости, – весело проговорила Тила.

– М-м… – ответил Джеймс. – Но в доме кое-что уцелело, а какие-то вещи можно спасти. Столовая, правда, уничтожена полностью.

– Ну и ладно. Мне давно надоели те обои.

– Теперь придется купить новые.

Джеймс обернулся, по-видимому, только сейчас заметив, что они не одни. Огонь почти совсем потух. Дом стоял, хотя все стены почернели от копоти.

– Вы, наверное, очень беспокоитесь об одном человечке. – Джеймс с улыбкой протянул Райзе Джейми.

Она едва не разрыдалась от радости. Какое счастье!

– Спасибо! Спасибо вам!

– Ну как, сын, все в порядке?

– Да, сэр.

Все четверо стояли молча, повернувшись лицом к своему дому и землям. Позади шумел океан. Райза не выдержала:

– Простите меня. Я так перед вами виновата…

– Не стоит, – ровным голосом произнес Джеймс. – Мы с Тилой давно поняли, что незаменимых вещей в жизни нет. Кроме самой жизни. Подойди ко мне, дочка. – Он обнял Райзу. – Вот за что я так люблю эти места. Они всегда новые, всегда словно первобытные. Здесь можно строить дома, собирать урожай. Теперь это и твой дом. Ты это знаешь. Если даже ты здесь не останешься жить, все равно обязательно вернешься сюда. Это наследство твоего сына. – Джеймс улыбнулся, поцеловал ее в лоб. – Думаю, нам придется пристроить еще одно крыло.

Джеймс ушел вместе с Тилой и своей малышкой-дочерью. Джером подошел к Райзе, взял у нее из рук Джейми, обхватил его правой рукой, другой взял за руку Райзу. Повел ее по тропинке к пруду.

– Джером, а что с твоим кораблем и людьми?

– Хэмлин обо всем позаботится.

– Мне, наверное, надо извиниться перед людьми твоего отца?

– Они ему не слуги. Они принадлежат к тому же народу, что и он. Они сражаются вместе с ним, так же как он когда-то сражался вместе с ними и за них. Они не ждут ни благодарности, ни извинений.

Некоторое время Райза молча следовала за ним. Он подошел к пруду. Сел прямо на песок, держа на руках Джейми. Поднял голову, посмотрел на луну.

– Здесь прекрасно, правда? Свет луны на воде, мягкое тепло, ночное пение птиц… Иногда я забываю о том, что это такое – быть дома.

– Да… здесь действительно прекрасно.

Он долгое время молчал, потом тихо сказал:

– Райза, я люблю тебя.

– И я… так тебя люблю! Если бы с тобой что-нибудь случилось… Когда я об этом думала, мне не хотелось больше жить. О Господи, что же нам делать? Война никак не кончается.

– Да. И ты все та же янки. А я все тот же мятежник.

– Что же нам делать?

– Жить.

Он нежно привлек ее к себе.

– Но ты опять уплывешь на своем корабле…

– Только после того, как помогу отцу отстроиться заново.

– А потом…

– Ты можешь остаться здесь.

– Да, конечно, могу, но… Понимаешь… Не то что я не люблю Юг. Мне здесь очень нравится, правда. Может, поэтому тебе и удалось так легко меня соблазнить именно здесь, в этих местах.

– Я тебя соблазнил?! А мне казалось, что все наоборот и это ты соблазнительница.

– Неправда!

– Правда. Ты была неповторима. Я помню каждую минуту.

Да он просто разыгрывает ее, поняла Райза.

– Я люблю эту воду, этот ветерок, эти пальмы, и песок, и теплые зимы… Я бы с удовольствием здесь осталась. Но я стала очень хорошей медсестрой. Я научилась спасать человеческие жизни. В большинстве случаев, когда человек ранен, изувечен или умирает, не имеет значения, на чьей он стороне. Порой сразу и не определишь, янки это или мятежник. Часто раненых охватывает такой страх перед смертью, что им самим становится все равно, на чьей они стороне, за кого сражались. Если ты не хочешь, чтобы я вернулась вместе с Джейми к отцу, я смогу это понять. Но тогда позволь мне отправиться в Сент-Августин или в крайнем случае я могла бы добраться до Джулиана. Буду помогать ему…

– А ты считаешь, с конфедератов не довольно твоей помощи? Думаешь, они смогут выдержать еще?

– Джером!

– Шучу, любовь моя. Не обращай внимания. – Он посерьезнел. – Если бы ты присоединилась к мятежникам – я имею в виду Джулиана, – я бы смог навещать тебя.

– А если нет, тогда ты будешь навещать Жанин Томпсон?

– Райза, я говорил правду.

– Я тоже. Я всегда говорила только правду.

Он негромко рассмеялся. На мгновение привлек ее к себе. Потом отпустил, положил Джейми на песок, устроив для него ложе из пеленок и одеяльца. Обернулся к Райзе:

– Прости меня. Я действительно сожалею. Но я чувствовал обиду и боялся уступить тебе.

– Прости и ты меня.

– Я так тебя люблю. Никогда не думал, что смогу полюбить так глубоко… всем сердцем… что буду так нуждаться в другом человеке.

– О, любовь моя! – Слезы выступили у нее на глазах.

– Думаю, у нас впереди немало бурь и потрясений. Но мы выдержим. Я верю в свою семью. Верю, что мы с тобой будем вместе, что бы ни случилось. И эта земля останется нашим раем, тем местом, где мы все соберемся залечивать раны… когда все наконец завершится. Но… знаешь, Райза… боюсь, мне никогда полностью не избавиться от некоторого высокомерия, даже если южане и проиграют войну.