«Илюшка смеется» и другие комедии - Николай Георгиевич Винников

мест.

В о в а. Но ты-то… Ты-то ведь москвичка, родилась в Москве, твой родной город — Москва!

Г а л к а. Да, но… где же мне жить в Москве, после того как нашу квартиру — всю, целиком — займут те, что переедут по обменному ордеру из Барнаула?

В о в а. Гм…

Г а л к а. Во… Во… Во…

В о в а. Перестань реветь!

Г а л к а. Как же мне не реветь?

В о в а. Так!.. (Решительно.) Мы поженимся — и ты будешь жить у нас.

Г а л к а (более чем потрясена). Что-о-о?

В о в а. Я сказал: мы поженимся — и ты будешь жить у нас с бабулей.

Г а л к а. Но ведь твоя бабуля… она же…

В о в а. Я сказал!.. Иди к себе в поликлинику и жди моего звонка…

Свет гаснет.

На просцениуме.

М а к с и м о в н а (в телефонную трубку). И по телевизору, Трофимовна, и в кино, и в театре художественное положение везде равносильное. А я тебе скажу… Как не могет быть ро́мана без любви, так не могет быть ничего другого без комфликта, без скандала, значит. А какие у нас нынче комфликты-скандалы? Промежду кого? В раньшие времена они были промежду разных поколениев, промежду разных классов и сословиев. А нынче? Соседи по коммунальной квартире и те уже не комфликтуют, не скандалят, потому как разъехались по новым домам, по отдельным квартирам, с этой… с изоляцией.

Входит  В о в а.

В о в а. Максимовна…

М а к с и м о в н а (кладет трубку на аппарат). Что, Володенька?

В о в а. Здравствуйте.

М а к с и м о в н а. Мы же с тобой уже здоровались.

В о в а. Ах, да…

М а к с и м о в н а. Что это ты будто не в себе?

В о в а. Эх, Максимовна… Кажется, у меня… у нас с бабулей… назревает конфликт.

М а к с и м о в н а (с волнением). Что?!

В о в а. Ну, проще говоря, скандал.

М а к с и м о в н а (с еще большим волнением). А-а?!

В о в а. Да… (Обреченно машет рукой.) Ну я пошел, полез… (Идет к тому месту, где висит веревка, и, ухватившись за нее, поднимается наверх.)

М а к с и м о в н а (снова с немым восторгом смотрит ему вслед, поднимает руки, будто благословляет его). Полезай… Полезай, дорогой… Комфликтуй, скандаль! Может, не роман, так что другое про тебя напишут — в театре, в кино, по телевизору наш дом покажут! Скандаль смело: и наш и другие заезды — все на твоей стороне, все за тебя… (Прикладывает руки ко рту рупором.) Трофимовна? Сергеевна! Семеновна! Правильно я говорю?

Голоса по радио:

— Правильно!

— Верно!

— Все «за»!..

М а к с и м о в н а. Ой! Из головы вон… Володенька! Бабуля уже дома, перед твоим приходом на лифте поднялась!.. Не слышит, лезет… Ну лезь, герой, лезь…

Свет гаснет.

КАРТИНА ТРЕТЬЯ

Квартира Васильевых.

Возмущенный голос Бабули слышен издали: «Киноактриса! Иван Иванович — Яшкин дядька! Ты со мной, значит, так? Ну погоди. Если ты со мной так, я тоже…» Отпирает дверь, входит.

Б а б у л я. Владимир, где ты?.. Перестань глупить, ты ведь уже не школьник… (Проходит на кухню, возвращается, заглядывает в стенной шкаф, даже под стол. Уже с тревогой в голосе.) Вова! Вовочка! Волдырик!.. (Замечает раскрытое окно.) Боже мой, что это значит?!

В о в а (появляется за окном). О! Бабуля! Ты уже дома?

Б а б у л я. А-а?! (Застывает на месте, будто пораженная ударом молнии.)

В о в а (взбирается на подоконник и садится, свесив ноги в комнату). Только не злись, пожалуйста. Мне надо было выйти из дому, надо… Ты все купила, что хотела, на сегодня? Если не все, скажи, что еще нужно купить, давай мне деньги, авоську, и я… (Перебрасывает ноги за окно.)

Б а б у л я. Не смей! Сумасшедший!.. (Бросается к Вове и стаскивает его с подоконника.)

В о в а. Ты хочешь, чтобы я спустился на лифте?

Б а б у л я (захлопывает обе рамы окна, запирает их на шпингалеты, опускается на стул и еле слышно произносит). Капли…

В о в а. Сейчас. Между прочим, в этой ситуации они мне тоже не повредят… (Идет к туалетному столику, накапывает в две рюмки, возвращается.) Вот… (Делает непроизвольное движение чокнуться с Бабулей.)

Б а б у л я (не замечает, пьет). Мокрое полотенце…

В о в а (тоже пьет). Сейчас.

Вова идет на кухню и возвращается с двумя полотенцами.

Вот…

Б а б у л я (кладет полотенце себе на лоб). Завяжи…

В о в а (завязывает полотенце ей на затылке). Готово. И ты мне, пожалуйста…

Б а б у л я (машинально выполняет его просьбу). Проси прощения…

В о в а. Что?.. А-а… Прошу…

Б а б у л я. Не так. Проси, как раньше…

В о в а. Бабуля! Но я ведь уже не мальчишка!

Б а б у л я (хватается рукой за сердце). Ой! Еще капли…

В о в а (с досадой, но сдаваясь). Хорошо! Как раньше!

Б а б у л я (диктует). «Бабуля, миленькая…» Повторяй. Ну!..

В о в а. Бабуля, миленькая, прости меня, пожалуйста… я больше не буду…

Б а б у л я. Что?.. Говори, что именно не будешь.

В о в а. Не буду лазать через окно.

Б а б у л я. Хорошо. А еще?

В о в а. А что еще?

Б а б у л я (диктует). «До получения диплома инженера не буду не то что встречаться или перезваниваться по телефону через подставных лиц, но даже думать об этой… итальянской киноактрисе с площади Пушкина».

В о в а (застигнутый врасплох, растерянно). А-а?..

Б а б у л я (твердо). Да!

В о в а (после паузы, не менее твердо). Этого, бабуля, я обещать тебе не могу.

Б а б у л я. Что?.. Не можешь?! Почему не можешь?

В о в а. Потому что я… мы с Галкой… любим друг друга. Мы не можем не встречаться. Мы не можем друг без друга жить.

Б а б у л я. Как?.. Как ты сказал?.. (Снова хватается рукой за сердце.) Капли…

В о в а (накапывает в рюмки себе и ей). Вот…

Б а б у л я. Двойную порцию…

В о в а. Вот!..

Б а б у л я (пьет). А кто тебе… кто вам… это разрешил?

В о в а. Бабуля! Не будь смешной. Любовь — это такое подкорковое состояние, которое…

Б а б у л я. Какое состояние?

В о в а. Подкорковое. От слов «под» и «корка», кора головного мозга. В общем, это нечто подсознательное, то есть не зависящее от нашего сознания, от нашей воли, а поэтому оно не нуждается в разрешении, и, тем более, его нельзя запретить, если оно уже возникло.

Б а б у л я. Как это нельзя?

В о в а. Так. Грубые попытки сделать это могут только привести к трагическим результатам, о чем предупреждает, в частности, тот же Шекспир.

Б а б у л я. Кто предупреждает?

В о в а. Шекспир, которого ты смотрела по телевизору. Вспомни: «Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте»!

Б а б у л я. Погоди! Так это же когда дело-то было!

В о в а. На прошлой неделе по четвертой программе.

Б а б у л я. Да нет, не передача, а само дело!

В о в а. А-а… В средние века. Ну так что?

Б а б у л я. Ну так то… Разве можно сравнивать те времена с нынешними, тех людей и нынешних, тем более наших, советских, которые…

В о в а. Что? При чем тут время?! (Готов взорваться, но берет себя в руки.) Бабуля, извини, но… это уже демагогия.

Б а б у л я (тоже сдерживается). Ладно. Не настаиваю. Пошли дальше… Запретить, говоришь, такое состояние нельзя. Допустим. А отвлечь от него можно?

В о в а. Отвлечь? Как это?.. Не понимаю.

Б а б у л я. А