27 принципов истории. Секреты сторителлинга от «Гамлета» до «Южного парка» - Дэниел Джошуа Рубин

Мисс Кентон: Как она называется? Вы что, стесняетесь?

Мистер Стивенс: Нет.

Мисс Кентон: Что за книга? Эротика?

Мистер Стивенс: Эротика?

Мисс Кентон: Вы читаете эротический роман?

Мистер Стивенс: Вы что, думаете, у Его Светлости на полках стоят эротические книги?

Мисс Кентон: Откуда мне знать? Так что это? Дайте я посмотрю, дайте!

Она тянется к книге, но он прижимает книгу к груди.

Мистер Стивенс: Пожалуйста, оставьте меня.

Мисс Кентон: Почему вы не можете показать книгу?

Мистер Стивенс: Это мое личное время. А вы его у меня отнимаете.

Мисс Кентон: Ах, так?

Мистер Стивенс: Да.

Мисс Кентон: Я отнимаю у вас личное время?

Мистер Стивенс: Да.

Мисс Кентон: Что это за книга? Дайте посмотреть!

Пауза. Она осторожно приближается.

Мисс Кентон: Или вы оберегаете меня? Она что, меня шокирует? Или я стану аморальней?

Пауза. Он позволяет ей подойти еще ближе.

Мисс Кентон: Дайте посмотреть!

Он вздрагивает, когда она тянется за книгой, крепко зажатой в его руке. Пока она медленно отрывает его пальцы от книги, он внимательно наблюдает за ней. Их взгляды встречаются, когда она берет книгу из его рук. Она смотрит на обложку, затаив дыхание…

Мисс Кентон: О господи! Она совсем не ужасная! Это же старая трогательная история о любви.

Мистер Стивенс: Да. Я читаю такие книги, чтобы улучшить свой английский. Я читаю ради образования, мисс Кентон. Я прошу вас больше не беспокоить меня в столь редкие для меня минуты.

Мисс Кентон берет себя в руки, поворачивается и выходит из комнаты.

На первый взгляд, это сцена о книге. Мисс Кентон ошибочно полагает, что это произведение эротического содержания. Мистер Стивенс заверяет ее, что это не так. Она проявляет настойчивость и добирается до книги, но, прочитав ее название, обнаруживает, что он говорил правду. Он объясняет ей, что читает ради образования, и просит ее больше не беспокоить его. Вот и все. И тем не менее эту сцену фильма считают одной из самых чувственных в истории кино и зачастую рассматривают как идеальную метафору, иллюстрирующую упущенные возможности и момент выбора неправильного пути.

Эта сцена не про книгу. В ней мистер Стивенс отчаянно борется с собой: он хотел бы выразить свои истинные чувства к мисс Кентон, но не может. Они захоронены слишком глубоко, и у него нет возможности получить к ним доступ. Если он расскажет ей о том, что чувствует, это разрушит его годами формировавшуюся личность. Но и для нее эта книга – всего лишь предлог. Она хочет, чтобы он разрешил себе высказаться и наконец дал волю своей страсти и сексуальности. Она хочет заняться с ним любовью, и он хочет того же, но не может себе этого позволить. Он очень волевой человек. Если бы он не был в ней заинтересован, он никогда не забился бы в угол комнаты и не позволил бы ей подойти так близко. На ее вопрос о книге он просто показал бы ее. Когда мисс Кентон спрашивает, не эротического ли характера эта книга, он не отвечает ей прямо: нет. Он поддерживает диалог: «Вы что, думаете, у Его Светлости на полках стоят эротические книги?» Он продлевает возникшую близость. В этой сцене человек, железной рукой управляющий огромным штатом прислуги, едва может заставить себя говорить, да и то лишь для того, чтобы неуверенно попросить ее не беспокоить его с этим в следующий раз. Говоря ей, что читает книги, чтобы улучшить свой английский, он имеет в виду иное: что он не разделяет ее склонности к романтике и не позволит себе увлечься ею.

Когда он настаивает на том, чтобы она впредь не беспокоила его, он дает ей понять, что бесповоротно отвергает ее надежды. И хотя она в ответ не произносит ровным счетом ничего, она обижена, унижена и чувствует себя неловко. Но она тоже ценит профессионализм и самоконтроль. А он еще и ее начальник. Этот их разговор ужасен для нее во всех смыслах.

А теперь давайте посмотрим, как выглядела бы эта сцена, если бы они просто сказали друг другу то, что действительно имели в виду.

Мисс Кентон входит и застает мистера Стивенса за чтением.

Мисс Кентон: Отложите, пожалуйста, книгу, мне нужно вам кое-что сказать.

Он смотрит на нее.

Мисс Кентон: Я больше не могу скрывать свои чувства. Я влюблена в вас. И я хочу, чтобы мы были вместе… и да, то, о чем вы подумали, тоже.

Мистер Стивенс: Я не могу. Я буду испытывать дискомфорт. В моей жизни нет места для любви. Служение Его Светлости – вот моя жизнь.

Мисс Кентон: Вы могли бы пойти мне навстречу. А я вам. Мы можем жить друг для друга.

Мистер Стивенс: Как я хотел бы этого… Боже, я так люблю тебя. Я действительно этого хочу, но я не могу. Ты такая милая. Меня сильно влечет к тебе, но если я этому поддамся, то это сделает меня уязвимым. Я буду страдать. И если на работе произойдет какой-нибудь эксцесс, мне сложно будет сохранить уверенность в себе.

Мисс Кентон: Я без ума от вас.

Мистер Стивенс: Ты злишь меня. Потому что, с одной стороны, я ужасно хочу тебя, а с другой стороны, я не могу себе этого позволить. Я просто не могу этого сделать!

Мисс Кентон: Возьмите меня сейчас же.

Мистер Стивенс: Я же сказал: нет. Ты меня не слышишь?

Мисс Кентон: Вы действительно, в самом деле говорите «нет»?

Мистер Стивенс: Иди к черту!

Мисс Кентон: Я чувствую себя униженной и отвергнутой. Вы разбили мне сердце.

Мистер Стивенс: Да будет так.

Мисс Кентон убегает.

Хотя это и выглядит довольно забавно, такая открытость была бы неудачным решением. Предположим, герои фильма жили бы в мире, где люди всегда и точно выражают вслух то, что чувствуют. Такая ситуация для них была бы невозможна в принципе: страсти просто не смогли бы дойти до точки кипения. В оригинальной версии диалога их желание подпитывается подавленной сексуальностью. Во втором же варианте этого нет, а поэтому и напряжению взяться неоткуда. Кроме того, второй вариант диалога с треском терпит неудачу, как только мы вспоминаем, что герои должны действовать на пределе своих возможностей/способностей: ведь если они оба хотят быть вместе, а он прямо говорит, что боится стать уязвимым, она наверняка с легкостью докажет ему, что вреда от нее не будет и что, напротив, ее любовь сделает