Белгравия - Джулиан Феллоуз

– Что случилось? – спросил он.

– Мне на улице вручили этот сверток, когда я подходила к входной двери нашего дома. – Она протянула пакет, и свекор взял его.

Сьюзен выглядела сегодня какой-то слишком кроткой, что было на нее не похоже, и Джеймсу на секунду показалось, что за ее словами стоит нечто большее. Он недоуменно посмотрел на пакет, который молодая женщина сунула ему в руки.

– Кто вручил?

– Не знаю. Какой-то мальчишка. Он сразу убежал.

– Странно.

Но конверт он открыл и принялся просматривать содержимое. Джеймс читал страницу за страницей и становился все бледнее. Наконец он снова посмотрел на Сьюзен.

– Этот мальчик – он был чей-то слуга? Паж?

– Не знаю. Просто мальчик.

Джеймс неподвижно стоял еще несколько секунд, которые показались Сьюзен бесконечными.

– Я должен поговорить с женой.

– Прежде чем вы пойдете к ней, я хочу сказать вам еще кое-что. – Сьюзен собрала всю свою храбрость, решив пойти ва-банк. Она приняла подобающе скромный вид, чуть ли не покраснев от смущения, но стараясь не переусердствовать. Пора. Сьюзен набрала побольше воздуху и выпалила: – У меня будет ребенок!

И внезапно счастье Джеймса удвоилось, утроилось, учетверилось. В одно мгновение он узнал, что имя его дочери избавлено от позора, что его внук по праву займет высокое положение в обществе и что у его сына, следующего Тренчарда в линии наследования, тоже будет ребенок. Джеймсу показалось, что сейчас его сердце разорвется от радости. Буквально за несколько минут, прошедших с тех пор, как невестка переступила порог его комнаты, его жизнь полностью переменилась.

– Дорогая моя! Ты уверена?

– Вполне. Но теперь вам нужно идти к матушке.

– Ей можно сказать?

– Конечно!

В общем, когда Сьюзен вернулась к себе в спальню, где Спир возилась с одеждой госпожи, на душе у Сьюзен было легко. Она достойно отомстила Джону Белласису, окончательно разорив негодяя. Если Тренчарды до сегодняшнего дня не знали правду, то сейчас они ее знают. Теперь можно было заняться осуществлением плана по спасению собственной репутации, и, хотя исход этой игры не был предрешен, Сьюзен радовало хотя бы то, что финал уже близок.

Джон Белласис на чем свет стоит бранил себя за то, что не сжег свидетельство о рукоположении Бувери в сан. Зачем он сохранил эту бумагу? Какая ему была от нее польза? Ведь если бы он ее уничтожил, Сьюзен показала бы свекру и свекрови только копии документов, которыми Анна Тренчард и так уже располагала. Кто знает, как долго еще Тренчарды пребывали бы в уверенности, что этот брак – фикция? Но теперь из-за собственной глупости он погиб и утратил контроль над ситуацией – стараниями этой вздорной женщины. Если бы в этот момент у него была возможность задушить Сьюзен, он бы ни за что ее не упустил.

Повинуясь порыву, Джон взял кеб до Итон-сквер, но, выйдя из экипажа, призадумался. Что произойдет, если он позвонит в дверь? Его проведут внутрь, и потом кто-нибудь – скорее всего, не Сьюзен – увидит его, и что тогда сказать? Постояв еще пару минут, Белласис решил не ждать, пока кто-то из семьи или из прислуги заметит, что он слоняется вдоль решетки сада на площади. Вместо этого он свернул за угол и направился в заведение «Лошадь и грум», где всегда встречался с Тёртоном. Если дворецкий там, можно постараться его уговорить… на что? Выкрасть бумаги обратно? Но что это даст? Сьюзен уже наверняка показала документы родным, и все знают, что Бувери был настоящим священником. Если потребуется, Тренчарды легко найдут и другие доказательства. Ну и ладно. Надо выпить, чтобы успокоиться, а потом можно пройтись пешком обратно до «Олбани». Может быть, двадцать минут на прохладном вечернем воздухе остудят его ярость. Джон толкнул дверь, вошел внутрь и огляделся.

Но вовсе не Тёртона увидел он у поцарапанной и заляпанной пятнами деревянной стойки. Там, привалившись к длинному деревянному прилавку, опоясывающему чуть ли не весь тесный и прокуренный зал, с бокалом какой-то жидкости, похожей на виски, стоял Оливер Тренчард. И как только Джон Белласис увидел этого человека, ему в голову пришла идея. Она была безумной, но отчаянные времена порождают отчаянные шаги. От Сьюзен Джон знал, что Оливер ненавидит Чарльза Поупа, винит его в разладе с отцом и готов на все, лишь бы избавиться от наглого выскочки. Со слов бывшей любовницы Джон знал также, что Поупа очень огорчает то, что он невольно встал между отцом и сыном, став причиной их ссоры. Оливер сказал жене, что Поуп якобы не отрицал выдвинутые против него обвинения, но Джеймс сам не поверил, что они соответствуют действительности. Сьюзен достало мудрости сообразить, что Чарльз Поуп даже не предпринял попыток оправдать себя, поскольку не желал усугублять ситуацию. Джон нахмурился. Можно ли использовать эту ссору в своих интересах? Поуп, видимо, был готов на все, чтобы восстановить отношения. Нельзя ли Джону сделать Оливера своим орудием?

В голове у Белласиса понемногу складывался план. Оливеру Тренчарду нужно было любой ценой убрать Поупа с дороги, он не делал из этого секрета. Оливер изобличил Поупа перед многими людьми, включая свою жену. Если вдруг с Чарльзом Поупом что-то случится, то кто окажется первым подозреваемым? А уж если полиция найдет доказательства того, что Оливер и Поуп договаривались встретиться…

Тренчард поднял глаза. Он заметил наблюдавшего за ним Джона и заморгал, пытаясь понять, не обознался ли.

– Мистер Белласис? Неужели это вы? Что вы забыли в этой вонючей дыре?

– Собирался пропустить стаканчик, чтобы успокоиться.

Ответ прозвучал странно.

– А что случилось, почему вам нужно успокоиться? – спросил Оливер.

Джон придвинулся ближе и небрежно оперся о стойку рядом с собеседником.

– Вы знаете, кто такой Чарльз Поуп? – Джон мысленно улыбнулся, увидев, как лицо Оливера налилось гневом.

– Если я еще раз услышу это имя…

Джон знаком велел трактирщику принести еще два стакана виски.

– Я хочу проучить этого типа, да так, чтобы он навсегда запомнил, – сказал Джон.

– Охотно вам помогу, – кивнул Оливер.

– Даже так? – удивился Джон, взял стакан и осушил его одним глотком. – Это очень кстати. Потому что вы действительно могли бы мне помочь.

Хозяин заведения с любопытством поглядывал на двоих мужчин, которые стояли вдали у стойки, наклонив голову, и что-то потихоньку обсуждали. О чем, интересно, могла идти речь на этом срочном совещании? Трактирщик видел раньше здесь их обоих, но не вместе, а по отдельности.

Когда Джеймс вошел в спальню к жене, Эллис еще укладывала ей волосы.

– Можно поговорить с тобой с глазу на глаз? – попросил он.

Анна отпустила служанку, велев ей возвращаться через десять минут. Когда дверь закрылась, она повернулась к мужу:

– В чем дело? Что случилось?