Путь первого - Максим Александрович Лагно

рощи, он отлетел подальше и начал кружить, ожидая моего появления.

Чем дольше наёмник провисит в воздухе, тем сильнее у него истощатся Линии на поддержку «Крыльев Ветра». Тем выгоднее мне.

Огляделся.

В центе рощи стояла невысокая, метра три, заросшая ползучими растениями статуя женщины в халате. Половина каменного лица женщины отбита, как у Терминатора. Оказывается, это не просто дикая роща, а остатки парка. Я даже и не подозревал, что в Восьмом Кольце были парки. Впрочем, я редко бывал тут, поэтому окрестности знал плохо.

Я подошёл к статуе и расчистил ветки. Оказалось, что женщина держала на вытянутой руке скрижаль, как Моисей на картинах. Другая рука статуи отбита по локоть.

Я прикоснулся к поверхности скрижали, она вспучилась иероглифами, с которых посыпался песок. Давно же её не включали.

Из текста скрижали следовало, что сей парк обустроен в честь славной женщины, матери из какой-то там семьи. Иероглифы имени рода я не смог прочесть. Эта женщина прославилась тем, что родила двенадцать детей. Благодаря её «отважному подвигу» семья стала родом. Благодарные потомки воздвигли в её честь изваяние и поклялись, что её подвиг во славу Дивии не будет забыт во всех поколениях благодарных потомков и их потомков. Поколение за поколением, уверяла скрижаль, потомки будут приходить в этот парк, который станет для будущего рода гостеприимной остановкой на Всеобщем Пути. Сюда они будут приводить своих многочисленных детей, рассказывать им славную историю рода, дабы каждый внёс свою запись в сию скрижаль.

Вроде бы и смешно, что главное достижение — это быть многодетной матерью, но двенадцать детей в одной семье и правда великое событие для Дивии.

Завершалась скрижаль пожеланием, чтобы записи в ней никогда не кончались. Но — увы. Человек предполагает, а Создатели располагают. Семейные записи оборвались уже на втором поколении. Многочисленные дети матери-героини или не смогли завести своего потомства, или просто забросили парк.

То, что Рощу Имени Какой-то Матери ещё не уничтожили, объяснялось тем, что земля в Восьмом Кольце не пользовалась спросом, или тем, что благодарные потомки плодоносящей матери так поверили в своё бесконечное будущее, что выкупили эту территорию на десятки поколений вперёд. А уж чего-чего, но договора и право собственности на Дивии чтили под страхом суда Прямого Пути.

Разглядывание старых памятников в заброшенных парках — не самое увлекательное занятие, но всё интереснее, чем просто висеть в воздухе. Наёмник потерял терпение и начал приближаться к роще. Заподозрил: вдруг я решил сбежать под прикрытием деревьев?

Я вызвал «Удар Молнии» и собрал все шесть узоров.

Как там говорила Акана — нападение на одного наёмника сделает меня законной жертвой для остальных?

Сейчас посмотрим, кто тут жертва.

✦ ✦ ✦

Когда наёмник оказался на достаточном для удара расстоянии, я расправил крылья. Прикрывая рукой голову от веток, вылетел из рощи и нанёс по врагу «Ударом Молнии».

Я был уверен, что невозможно уйти от потока разрядов, обрушенных столь внезапно. Наёмник резво ускользнул от всех моих молний и в ответ выпустил стаю призрачных орлов.

Кажется, алкоголь нарушил координацию движений сильнее, чем я полагал.

Продолжая уворачиваться от бьющих молний, наёмник сёрфил по кольцевой траектории, огибая меня. Его орлы не напали на меня сразу, а тоже кружили.

Я понял, что наёмник ждал, когда молнии иссякнут. Один орёл так и не дождался — молния разнесла его в треугольную пыль. Второму оторвало крыло — призрачная птица, беспорядочно вращаясь, развалилась на куски.

Зато остальные четверо ринулись на меня с четырёх сторон.

Узор, ещё узор — готова «Синяя Нить».

Из уроков Мрана Однорукого я запомнил, что для победы над призрачным зверем необязательно крошить его на кусочки, достаточно повредить его сущность и сбить с заданного хозяином направления атаки. А для этого можно использовать «Синюю Нить» ступенью ниже, чем ступень вражеского «Призыва Зверя». Эта маленькая хитрость помогала одолеть противника в «ресурсном» противостоянии: на создание орлов тратилось больше Линий, чем на защиту от них.

Извилистые синие росчерки, незаметные на фоне синего неба, повредили двух орлов, оба ухнули вниз и пропали. Третий и четвёртый устояли и ударили в меня. Один в бок, второй в шею.

Затрещала ткань супер туники — индикатор того, что она приняла большую часть удара на себя. Повторный удар такой силы уже не сдержит.

Я не стал вызывать новую «Синюю Нить», а устремился вертикально вверх. Ветер сорвал с моих ног сандалии — всё-таки я был слишком пьян, когда их зашнуровывал! Орлы рванули за мной, их клювы преследовали меня буквально по голым пятам.

С левой стороны от меня, такой же стремительной ракетой, поднимался наёмник. Он вынул из чехла на спине короткую чёрную трубку, с обоих её концов выдвинулись копейные наконечники, превращая трубку в двухстороннее копьё.

Я приготовил мочи-ку.

Мои крылья задрожали, а взлёт застопорился — я достиг предела высоты. Я метнулся в сторону и, кувыркнувшись в воздухе, огрел одного орла мочи-кой. Призрачное животное, разломившись, словно сделанное изо льда, осыпалось вниз тающими синими треугольниками.

Последний орёл просто вцепился когтями в мои ногу и стал дербанить её клювом. Одновременно с этим наёмник взлетел выше меня, перевернулся вниз головой и, выставив копьё, начал спускаться.

Взяв мочи-ку в правую руку, я приготовился парировать неумолимо приближающееся копьё. Кулаком левой молотил по призрачной, но осязаемой голове орла, рвущего мою ногу.

Не надо быть экспертом воздушных поединков, чтобы понять насколько невыгодно моё положение.

Вдруг в моём Внутреннем Взоре мелькнул узор «Удара Молнии». Разряд возник в небе сам собой, без моего сознательного приказа, и вонзился в спину наёмника. Он сбил наёмника метров на десять вниз и отбросил в сторону от меня. Наконечник копья прошёл далеко от моей головы.

Всего один удар, но как всё изменилось: теперь противник оказался ниже меня, да ещё и трепыхался, пытаясь стабилизировать «Крылья Ветра»!

Не раздумывая, что произошло и почему «Удар Молнии» сработал сам по себе, я отпихнул почти разрушенного моим кулаком орла, и ринулся на барахтающегося наёмника.

По пути во Внутреннем Взоре снова мигнул иероглиф — на этот раз «Тяжёлый Удар». И возник он ровно в тот момент, когда моя мочи-ка ударила врага. Усиленный удар отбросил наёмника ещё метров на десять вниз, и снова вверг его в хаотичное трепыхание.

Я нагнал его и снова ударил, целясь в голову.

Шлем треснул и разлетелся на стеклянные куски. В разломе, как в треснувшей скорлупе, появилось лицо парня лет двадцати пяти. На скулах чернели какие-то геометрические татуировки.

В те моменты, когда безвольно вращающееся тело