Поймай ветер в поле. Удержать ветер - Ирина Снегирева

Этот холод сидел у меня внутри, не давая расслабиться и забыться. Приняв горячую ванну, я несколько согрелась и только после этого улеглась в постель. И как ни странно, сон довольно быстро пришел ко мне, сжалившись над моей измученной душой.

* * *

Даниэль Гринвич

Герда танцевала со своим кузеном и Дан решил передохнуть.

После выяснения всех обстоятельств отцовства Кати и Люка, брак супругов Гринвичей начал трещать по швам. Дан даже видеть не мог спокойно свою ближайшую половину, не говоря уж о том чтобы исполнять супружеский долг. Но со временем, как ни странно, всё изменилось. Был ли тому виной перелом ножки непоседы Кати? Или же между женой и её любовником проползла трещина? Сейчас трудно было определить, что именно послужило толчком для сближения супругов. Но Гринвич видел, что жена, ветреная, по сути, женщина, изменилась. Она чаще стала бывать дома, прекратив все свои нескрываемые поездки за город. Стала больше уделять внимания детям. Пусть Герда не была идеальной женой, она все таки пыталась стать примерной матерью, в чём Дан видел большой прогресс..

А однажды, когда он вынужден был уехать по торговым делам и вернулся очень поздно, то застал весьма странную картину- Герда рассказывала сказку на ночь дочери, да так и уснула у нее на постели, осторожно обняв малышку. Даниэль, когда был в дома, всегда целовал детей на ночь, желая им добрых снов. А если возвращался поздно, то поцелуй отца уснувшим детям в любом случае был гарантирован. При виде спящей жены и Кати он удивился, а затем очень осторожно накинул на супругу одеяло и удалился. На другой день он всматривался в лицо Герды и не мог понять, от чего у нее приподнятое настроение. При этом темой разговора были не светские сплетни и новости, а смешные фразы, что произнесла их маленькая дочь. Конечно, у Гринвичей не могло все сразу стать идеальным. На другой вечер Герда, перед тем, как отправиться на суаре к своей подруге зашла поцеловать детей, ведь она планировала вернуться очень поздно…и никуда не поехала. Малышка плакала, прося маму не уезжать и снова рассказать ей сказку. Как ни странно, но супруга едва ли не впервые выбрала ребенка, а не ночные развлечения. Дан терялся в догадках.

Спустя неделю после этого случая мужчина с интересом заметил, что на обычный семейный ужин супруга надела красивое домашнее платье. И отказавшись от обычной высокой прически, распустила волосы по обнаженным плечам. Она была внимательна и предупредительна… Впервые за полгода супруги провели ночь вместе и проснулись в одной постели, чего не было с ними уже очень давно.

На этот бал-маскарад они прибыли вместе и даже рука об руку. Соблюдая этикет и приличия, протанцевали несколько танцев вдвоем. Но затем каждый из супругов встретил своих знакомых и в результате только изредка махали друг другу из дальних уголков зала. Даниэль хотел выйти в парк, чтобы прогуляться и отдохнуть от шума, ведь на другой день у него была запланирована поездка в контору, как вдруг он увидел Ксению, буквально бегущую по ступенькам. А почти следом за ней так же быстро двигался родной брат императрицы, стараясь догнать девушку. Мысль потанцевать с собственной дочерью не показалась графу вульгарной или компрометирующей девочку идеей, и он решился. Как оказалось, не зря. Внутреннее осознание необходимости единственному родному ребенку не оставляло мужчину ни в тот момент, когда он принял решение провести её до дома, ни в тот момент, когда за Ксюшей закрылась дверь столичного особняка Белтоничей

Зная как жена любит все эти балы, сплетни и танцы, граф решил не торопиться возвращаться на бал. Он предпочел заехать в небольшое кафе, работающее круглосуточно. Даниэль бывал здесь и даже не один, а с дамами, поэтому его сразу узнали и проводили за дальний, предпочитаемый им столик. Официант принял заказ и вскоре легкая закуска и бутылка вина уже красовались перед Гринвичем. Мужчина наполнил бокал и пригубил вино. Немного расслабившись Дан стал оглядывать зал.

Кафе наполнялось посетителями. Начал накрапывать дождь, а в это время больше всего на свете Гринвич любил сидеть у разожженного камина и вести неспешные беседы с друзьями. Однако чужая речь привлекла внимание мужчины, и он осторожно обернулся. Оборотни, без сомнений! Высокие, широкоплечие, мужественные, они заранее вызывали уважение всем своим видом, это трудно было не признать. Среди аристократов граф считался высоким и крупным мужчиной, но по сравнению с ними выглядел весьма скромно.

— Доброй ночи, — один из оборотней обратился к Даниэлю, — вы не подскажете, какой из постоялых дворов или гостиниц пользуется заслуженным уважением?

— "Три толстяка" или "Усталый путник", что на северной окраине. В другие, на мой взгляд, не стоит и соваться, — поделился Дан своим мнением.

— Благодарю вас, — произнес оборотень, явно собираясь сказать что-то своим спутникам, но тут к ним приблизилась полногрудая официантка, и он замолчал, рассматривая даму вместе со своими спутниками. И там было на что посмотреть! Вырез платья женщины явно не предназначался для того, чтобы даже слегка наклоняться. Но для обслуживания клиентов-мужчин очень даже подходил. Хотя… Смотря, что понимать под словом "обслуживание".

Покачивая бедрами, женщина обходила стол то с одной стороны, то с другой, показывая "товар лицом". Улыбки на лицах некоторых посетителей были недвусмысленными. Большой, словно шкаф, оборотень шутя обратился к другому, едва женщина удалилась, нарочно замедляя шаг:

— Данко, ты смотри! И как это ты умудряешься? Вот ничего не сказал, а она уже готова тут распластаться перед тобой!

— Да она не на Данко, а на тебя, Бодя, смотрела! — рассмеялся самый молодой из оборотней. — Давай, действуй? Твоя девчонка не узнает. А мы не выдадим!

— А что? Я парень видный! Может у нас с ней всё сладится, если время останется.

Словно нарочно, официантка вернулась:

— Простите, я позабыла поставить соль, — улыбнулась она, внимательно оглядев каждого из оборотней, ловля малейший намек с их стороны, в этом Даниэль был абсолютно уверен. Откинувшись на спинку стула, он с усмешкой наблюдал за развивающимися событиями.

Тот приезжий, который спросил про постоялый двор, задержал свой взгляд на Гринвиче, чуть нахмурившись. Но тут его спутники снова захохотали, и оборотень отвлекся, однако, не участвуя в их разговоре.

— Миха, ты, наверное, уже с кем-то познакомился? — поинтересовался молодой оборотень. — Столько времени здесь провел.

— Когда-то и я распылялся на труху, — слова, чуть слышно сказанные Даном, несмотря на шум в кафе, все таки были услышаны за соседним столиком.

Спустя какое-то время оборотни просто подвинули свой столик к столику Гринвича, и разговор пошел совсем уже не веселый. Дан, который никогда и ни с кем не был столь откровенен, на вопрос оборотней о том, что за труха попадалась в его жизни, продолжил:

— Всякая, только та, что была дороже чистого золота, в тот момент прошла мимо. Навсегда. А я не захотел удержать. А потом было поздно.

— И где она? — заинтересованно спросил оборотень, который казался самым серьезным из этой группы.