Темная материя - Питер Страуб

* * *

— Я это видел, — выпалил Гути. — Ты говоришь правду. Я об этом никому и никогда не рассказывал. Ох. Я прервал тебя. Извини меня, пожалуйста, Минога. Прости, прости, прости.

— Ты меня не прервал, я закончила. Да, точно. После всего, через что я прошла, лучше на этом и остановиться.

Мир за окнами потемнел. Во время рассказа Боутмен включил неяркое бра, и свет, не долетая до углов и стен, оставлял по периметру комнаты широкие тени.

Минога вытерла лицо комочком салфеток, высморкалась, прошла к мусорной корзине рядом с камином и выбросила его. Она промахнулась всего на пару дюймов. В тусклом свете четверо мужчин глядели на медленно разворачивающиеся салфетки: все решили притвориться, будто она попала.

— Ух ты, вот это да, я ведь промазала, — сказала Ли Труа. — Звук попадания в корзину совсем другой. Такое не пропустишь, если обращать внимание на все. Спасибо, ребята. Должна признаться, очень тронута вашей деликатностью.

Она присела и потянулась за салфетками. Со второй попытки нашла их.

— Я немножко не в себе… — проговорила она.

Прежде чем разжать пальцы, она занесла комок над корзиной.

— Почему ты не хочешь присесть? — спросил я.

— Потому что не хочу. Пока я на ногах, у меня есть возможность сохранять самообладание. А я уж было потеряла его. Ну что ж, просто я…

На ее лице отразилось внезапно нахлынувшее волнение.

— Я просто…

Она зажмурилась, покачала головой и сделала резкое движение рукой, будто отмахиваясь от чего-то.

— С нами было бы то же самое, — сказал я. — Поплачь вволю, Ли. И дай ногам отдохнуть.

— Мне было бы в миллион раз тяжелее, чем тебе, — сказал Гути. — Минога, ты потрясающая. Да, ты потрясающая.

Комплименты она пропустила мимо ушей и заговорила со мной:

— Я не хочу давать ногам отдохнуть, ясно? Я же только что сказала тебе. И потом, я еще не все рассказала.

Обычно гости приходят в замешательство, смущаются, если супруги вдруг начинают делать язвительные замечания друг другу.

— Ну хорошо… Пожалуйста, продолжай. Так ты не собираешься садиться?

Я поднялся и шагнул к ней.

— Мы потом оба присядем. Помощь мне не нужна. Я у себя дома. Пожалуйста, Ли.

— Хорошо, — сказал я. — Разумеется, ты дома. Прости.

— Что-то сегодня все передо мной извиняются. Пожалуйста, ребята, перестаньте.

Она пошла к своему месту, лишь в самый последний миг проверив ногой правильность направления. Ли Труа опустилась в кресло, уверенно положив руки на подлокотники, и села очень прямо — спина в шести дюймах от спинки. Она была похожа на королеву маленького богемного королевства с солидным запасом золота в казне. Глаза мои затуманились, и Миноге каким-то образом удалось это почувствовать, она повернула в мою сторону голову и сказала:

— Все, все уже хорошо… Не волнуйся, пожалуйста.

— Понял, — ответил я, припомнив, что извиняться не следует.

— Я сначала решила, что сказать больше нечего, — обратилась ко всем Ли. — А потом вдруг заметила у себя в руках этот «Клинекс» и поняла, что, заставив вас выслушать в таком количестве мои бредни, я многим вам обязана. Так что я почти закончила, но не совсем. Я хочу, чтобы вы знали все, что знаю я. По-моему, это будет честно.

Мы пробормотали что-то утвердительное, Минога подалась вперед и уперла локти в колени.

— Вот и хорошо, — сказала она.

Итак, главный вопрос обо всем, что она тут нарассказывала, таков: было или не было? Или выразимся иначе: верила ли Минога, что весь этот безумный бред и вправду имел место? На самом ли деле Спенсер Мэллон установил связь с другим миром и выпустил орду духов и демонов? На самом ли деле она проникла в память Кита Хейварда и развлеклась дружеской беседой с литературно образованным демоном, говорившим со старомодным нью-йоркским уличным акцентом? Выбросили ли ее из лондонского автобуса, описалась ли она на мраморных ступенях перед божественной сущностью? Все, что она видела, могло оказаться результатом потрясения и страха, действием гормонов, продуктом интенсивных химических реакций в ее мозге.

Но.

Каким бы бредом, каким бы сумасшествием это ни казалось даже ей самой, она по-прежнему думает, что все происходило на самом деле. Пусть только в ее воображении, но она считает, что это было.

Много, много раз Минога говорила себе, что она гораздо большему научилась от старого доброго Двойняшки, чем от Спенсера Мэллона.

Она хотела рассказать об особой причине, почему верила, что все это сущая правда. О том, что случилось спустя много-много времени после того, как они закончили школу в Мэдисоне, после того, как Минога и Ли Гарвелл поженились, через много лет после наступления слепоты, — когда она активно участвовала в деятельности Федерации слепых, особенно в филиалах в Чикаго и Рихобот Бич.

В общем, произошло следующее…

— Ты в порядке? — спросил я.

— Буду в порядке, если дашь мне все объяснить, — сказала Минога.

В тот раз ее попросили съездить в Рихобот Бич и разобраться, сможет ли она решить проблему тамошнего филиала АФС прежде, чем задействуют полицию. Дело было уголовным: из казны пропадали денежные средства, регулярно, каждый раз понемногу, однако общий итог приближался к серьезной сумме, по меньшей мере пятизначной. Вы должны знать: Миноге очень нравится филиал в Рихобот Бич. Она много времени отдала, помогая создавать его, и согласилась сделать все, что в ее силах, как только к ней обратились.

Нет смысла сейчас рассказывать обо всем, произошедшем с ней в Делавэре. Минога решила их проблему. Заставила вора признаться. Оговорили план возврата украденной суммы, и она отправилась домой в Чикаго с чувством удовлетворения от хорошо выполненной работы. Однако история на этом не заканчивается. В этом курортном городке произошло событие, очень ее расстроившее и создавшее невероятные трудности в работе. Оно всколыхнуло в памяти пережитое на лугу, и ей пришлось собрать все силы, чтобы заставить себя не думать о прошлом и заниматься порученным делом. Из-за возложенной на нее миссии она не имела права показывать, что с ней творится неладное, хотя ей пришлось пережить сильное раздражение и неприязнь, даже отвращение, включавшее в себя немалую порцию откровенной ненависти. Если б она себя выдала, проявив хоть намек на смятение, вся миссия провалилась бы.

Вообразите хороших размеров зал заседаний с большим столом посередине. Свет выключен, поскольку все присутствующие слепы. Теперь представьте удушающе роскошную обстановку. Массивные золотые подсвечники, золотые колпачки для тушения свечей. Несколько гобеленов, хрустальная люстра. Они не могли видеть этого, но обстановка была нужна для создания определенного настроения, чтобы дышать особым воздухом, решая что-то основательное, что-то грязное по своей сути. В той самой комнате Минога провела около часа с женщиной, совершившей убийство.