Метамодернизм. Будущее теории - Jason Storm

эмоция. Это не чувственное удовольствие, не химическое онемение от "Прозака", не чувство простого физического насыщения или мимолетной эйфории. Скорее, оно представляет собой более прочную (и плюралистическую) концепцию процветания. В отличие от эмоции, Счастье - это то, в чем вы можете ошибаться. Вы можете думать, что вы "счастливы", когда вы просто мимолетно "счастливы" (happy1). Если Счастье является эмпирическим или эмпирическим (с целым рядом существенных вариаций и определений), то как прожить свою жизнь - это вопрос практического знания.

В-третьих, принять Счастье - это не значит постоянно быть жизнерадостным, и уж тем более никогда не быть несчастным или недовольным. Я не прошу вас стать легче.

Это означает, что негативные эмоции могут быть полностью пережиты без того, чтобы мы чувствовали себя разбитыми, горькими или отчаявшимися, потому что мы знаем, что работаем над тем, чтобы жить полноценной жизнью. Как я поясню ниже, в отличие от того, как мы обычно используем слово "счастье", "Счастье" с большой буквы - это политическое и этическое требование прожить хорошую жизнь.

В-четвертых, я нахожу полезным интерпретировать эту цель наряду с предписанием, приписываемым Солону Мудрому: "Я не считаю человека счастливым до его смерти". Я понимаю это как то, что мы должны быть в состоянии регулярно спрашивать себя: "Какую жизнь вы хотели бы прожить? Это значит, что мы должны представлять себя в будущем, в конце жизни, размышляющими о ее ходе (отсюда и сложное время глагола). Мы должны стремиться прожить такую жизнь, к которой наши будущие "я" смогут отнестись положительно и утвердить ее. Такой способ видения себя может облегчить самоосуждение в настоящий момент. Большинство из нас хотели бы иметь возможность сказать, что мы были хорошими людьми. Но для этого также необходимы способность и зрелость, чтобы представить себя в будущем, оглядываясь назад. Мы также должны осознавать, что можем быть совершенно неправы в том, кем мы станем и что будем ценить (см. главу 6). Но смирение с ограниченными возможностями предвидения не должно сдерживать нас в стремлении прожить жизнь, которую наши будущие "я" могли бы оценить высоко; скорее, оно должно напоминать нам о необходимости изменить направление и помочь составить более полное представление о нашем жизненном выборе. Нам нужно практиковать воображение некрологов до того, как наша жизнь пройдет мимо нас. Этот взгляд назад - часть того, что отличает счастье от химически вызванной эйфории. В определенный момент мы можем почувствовать себя счастливыми под воздействием какого-то вещества, вызывающего блаженство, но, думаю, если мы оглянемся на жизнь, проведенную в наркотической коме, большинство из нас не сочтет ее хорошо прожитой. Это не была бы счастливая жизнь в том смысле, который я здесь обсуждаю.

Наконец, счастье - это стремление к полноценному развитию человека. Аристотель описывал Eudaimonia как телос или цель всего человеческого существования. Мы можем спорить о том, есть ли у людей общая для всего вида цель или тип расцвета, и я бы предостерег нас от универсализации этого понятия человечности в ущерб разнообразию человеческого опыта. Но многие мыслители формулировали свои проекты в похожих терминах. Как утверждает Молефи Асанте (опираясь на афроцентристскую мысль): "Нужно понять, что стать человеком, реализовать обещание стать человеком - это единственная важная задача человека". Аналогично, Ту Вэймин 杜维明 отмечает, что в конфуцианской философской традиции "с детства до старости учиться быть человеком не прекращается". Аналогичные настроения мы находим во всем - от классической греческой философии до гуманизма эпохи Возрождения и народных традиций оджибва. Иными словами, многие мыслители, принадлежащие к самым разным культурам, обращались к праксису работы по максимизации человечности или полного человеческого потенциала как великой цели.

Возникает вопрос, как достичь Счастья? Первое, что следует отметить, - это то, что для разных людей оно разное. Мы стремимся и представляем себе разные вещи. У нас разные стремления. Но это не значит, что Счастье полностью субъективно или сводится к тому, каким его представляет себе каждый человек. Если Счастье действительно возможно (с целым рядом существенных вариаций), то вопрос о том, как прожить свою жизнь, становится практическим. Счастье не будет абсолютно одинаковым для всех, но у него будут общие черты, а также общие ошибки, поскольку существует множество вещей, которые, по мнению людей, сделают их счастливыми, но которые, будучи достигнутыми, не сделают этого. Частично смысл образования должен заключаться в содействии самопознанию, в том, чтобы люди сами находили свое представление об осмысленной жизни.

Мы можем сделать некоторые обобщения о том, чего, вероятно, недостаточно для счастья. Счастье не приходит от удачи (в некоторых ограниченных случаях), потому что некоторые люди могут быть счастливы или несчастны независимо от того, что с ними происходит. Точно так же стремление к славе само по себе не приведет к счастью, потому что слава хрупка, мимолетна и легко отнимается. Короче говоря, значимость не должна зависеть от вещей, которые вы не контролируете.

Счастье также не может быть найдено в погоне за простым чувственным удовольствием. Некоторые виды чувственного удовольствия могут способствовать счастью, но само по себе чувственное удовольствие не может быть слагаемым осмысленной жизни, потому что удовольствие преходяще и его легко потерять. Чем больше мы привязываемся к чувственному удовольствию, тем болезненнее ощущаем его утрату. И опять же, это не означает, что удовольствия следует избегать, просто оно недостаточно для счастья. Существует также распространенный аристотелевский и конфуцианский аргумент, что ключевая функция образования - научиться получать удовольствие от полезных вещей. Некоторые из вещей, которые люди в конечном итоге находят наиболее приятными и жизнеутверждающими, являются приобретенными вкусами (космический джаз Sun Ra, современное искусство, виски или даже кофе), и можно подумать, что часть образовательного процесса должна включать в себя обучение различению между здоровыми и нездоровыми (или, можно сказать, саморазрушительными) удовольствиями или обучение тому, как получать определенные удовольствия в достаточно умеренных мерах. Но хотя некоторые удовольствия могут способствовать счастью, одного удовольствия недостаточно.

Точно так же стремление к богатству или власти может быть средством, но не должно быть самоцелью. При этом бедность и лишения делают счастье более труднодостижимым (отсюда необходимость в революционных версиях счастья, о которых речь пойдет ниже), но богатство или власть не делают людей счастливее. Многие из самых богатых и влиятельных людей в мире глубоко несчастны. Действительно, стремление к богатству является значительным источником недомогания в современном капиталистическом обществе.

В общем, счастье должно быть чем-то, что происходит в жизни человека и на протяжении всей его жизни. Его не найти во многих вещах, которые современное общество потребления склонно называть источниками счастья (чувственное удовольствие, слава, богатство).