Ловушка для химеры - Татьяна Матуш
Шрифт:
Интервал:
Действительно, подарить колечко? Собственно, ничего страшного в этом нет. Воздушное он мог легко восстановить сам, для этого нужна лишь магия - и Маргарита рядом, для, так сказать, вдохновения.
А Кот уже намекал, что без проблем зарядит еще один перстень. Да и без намеков - зарядит, как только узнает, что Марк использовал его подарок по назначению. Но... в простодушие и невинность этого создания не верилось, и чем дальше - тем больше.
- Долго выбираешь, - кошка нетерпеливо переступила лапами, - знаю я еще одну такую. Тоже предложила ей выбрать колечко - правда не отдать, а принять... Почти двадцать лет прошло, а она все думает и никак выбрать не может!
Марк невольно рассмеялся, уж больно забавно харга топорщила жесткие и неожиданно густые усы. Они делали ее похожей даже не на кошку, а, скорее, на выдру. Интересно, а плавать она умеет? А любит?
- Я так долго размышлять не буду, - успокоил он, - только скажи мне, я правильно понял - отдать тебе кольцо, это ведь не просто так?
- Так и колечки не простые, - сощурилась хвостатая тварюшка.
- Это Узы, - сообразил Винкер, - отдаю кольцо, значит - рву?
Кошка сощурилась.
- За то, чтобы выйти отсюда целым и невредимым. И вывести сына... Выбирай: жена или друг.
Винкер поднял два пальца вверх:
- Госпожа моя, а ты... когти почистить не хочешь? Или, там, за ушами помыть?
Харга вдруг откинула лобастую голову и расхохоталась, совсем по человечески:
- Торгуешься с повелительницей Гуадлаахе, человек? Бесстрашие сыграло с тобой плохую шутку. Я совсем не так безобидна и мила, как тебе показалось.
- И в мыслях не было, - отмотался Марк, - просто прошу немного времени. Не двадцать лет - намного меньше!
Кошка успокоилась сразу. Мигнула. И согласно зажмурила ярко рыжие глаза.
В тоннеле вроде бы даже стало темнее. Странным образом, Марка это успокоило. И он привычно нырнул в "разгон", подстегивая мозг.
...Красивые колечки. Что в них может быть красивого - в обоих? Воздушное невидимо на физическом плане, перстень Эшери полностью пуст, а, значит - незрим на магическом. Остается... самый верхний слой восприятия. Чувства. И харга даже подтвердила это, когда невольно проговорилась, что видит страх.
Значит, ей нужны не кольца. И не Маргарита с Котом. Ей нужен один конкретный человек, Марк Винкер. Точнее - его чувства. Сильные чувства. Со страхом она обломалась - Марку и в самом деле не было страшно. Вот и пришлось харге кушать, что нашлось. Как им - мышей и змей.
Да она же голодная! Дух Гуадлаахе голоден. Люди ушли отсюда, на новых выработках ей, наверное, трудно. Их же поднимали совместно с бритыми, там жрецов больше, чем шахтеров - каждый камень благословением залит.
- Госпожа моя, - тихонько позвал Марк.
Харга мгновенно проснулась, словно и не было никакой дремы.
- Что, уже решил? Действительно, быстро. - маленький розовый язычок мелькнул в пасти.
- Нет, другое. Ты ведь красивые вещи любишь, да? Хочешь, еще одну покажу, может быть, тоже понравится, - на ладони вдруг, сама собой появилась юкка. Длинное лезвие, короткая рукоять, идеальный баланс. Та самая, еще с приюта. Та, что прошла с ним войну, суд, камеру смертников, драку с огромным змеем и непроходимые перевалы Шатерзи.
Юкка привычно заплясала, выписывая сверкающие восьмерки вокруг пальцев, ладоней, запястья...
Харга следила за ней неотрывно, словно настоящая кошка за мышью, рыжие глаза провожали каждое движение, каждый отблеск. Казалось - дух очарован.
- Дай! - прохрипела она и, распластавшись на каменном полу кувырнулась, взмахнув длинными лапами с острейшим когтями в ладони от Винкера, - Ну, да-ай!
...Ну, точно, кошка, которую поманили валериановым корнем!
- Я тебе юкку, а ты?
- Что ты хочешь, человек, который собрал в ножик свой страх за двадцать лет? - ее стон перешел в страстное "меау-у-у".
- Допуск к древней портальной сети Гуадлаахе, - мгновенно отозвался Марк, - для меня и тех, кого я захочу взять с собой.
- Ты будешь возвращаться? - мгновенно сообразила харга, - и не один?
- И все будут бояться, - подтвердил Марк. - Так как, сделка?
- А колечко?
- А колечко - извини, - Винкер сжал руку в кулак и накрыл ее второй ладонью, - С ними я не расстанусь. Они оба для меня дороже жизни.
- Твоей. А сына?
- А мы прямо сейчас умирать не собираемся. Еще побарахтаемся. Уверен - нас ищут. Знаешь, кошка, любой последний шанс - он на самом деле всегда предпоследний, точно тебе говорю. Не раз проверил.
- Нооож! - мяукнула харга и потянулась к Винкеру усатой мордой.
- Ключ, - юкка исчезла так же мгновенно, как и появилась.
Огромная когтистая лапа метнулась вперед и остановилась в пальце от лица.
Винкер даже не моргнул. Подумаешь - когти. Шпаги и кинжалы в лицо летели - и то не жмурился, а они подлиннее и поострее будут.
- Ключ, - повторил он, - ты мне - я тебе. Честная сделка. Я не обману.
Шариер был непривычно тих: большинство веселых заведений радовали глаз ревнителей нравственности огромными, амбарными замками. Единственный в кесарии театр, разрешенный Богом Живым и даже благословленный жрецами, работал, но давал только сценки из жизни Святых... аншлага не было.
Даже бродячие артисты притихли и сидели по тавернам, проедая прошлые гонорары. Жизнь кипела лишь на рынке, но и там торговцы старались расхваливать свой товар потише, чтобы не получить древком копья по ребрам.
Траур по Священному Кесару и двадцати восьми отпрыскам знатнейших родов кесарии - не шутка! Шесть улиц Шариера почти полностью затянули белым полотном - торговцы мануфактурой озолотились!
Обряды очищения и благословения шли один за другим, в каждом доме на видном месте вывесили шенги, по всему Шариеру воздвигли переносные шенгари - город облекся в благочестие, как персиковые деревья по весне облекаются нежным розовым цветом...
Церемония выбора нового Кесара прошла буднично и почти незаметно. Потом, когда пройдет срок траура, будет торжественное Принятие Регалий и праздник на всю кесарию... но это - потом. Сейчас страна скорбела.
Высокий хичин в обычной одежде сына песков, увидев входящего в зал, опустился на колени, тронул пол головной повязкой и так застыл, являя собой полную покорность...
- Встань, - мужчина в бекачане, расшитом золотом и жемчугом, тяжело опустился в кресло и взмахнул пухлой ладонью. Рядом немедленно возник слуга и сунул в ладонь чашку с освежающим чаем.
- Смею ли я разогнуть спину в присутствии Бога Живого? - голос прозвучал глухо, и любой посторонний услышал бы в нем лишь благоговение... но тот, кого хичин приветствовал с таким почтением был не "любым", далеко не любым. И слух его, отточенный на собраниях Квирина, был гораздо тоньше, чем у любого музыканта. И без труда различил издевку и зависть.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!