Главный противник. Тайная история последних лет противостояния ЦРУ и КГБ - Джеймс Райзен

Этого оказалось вполне достаточно для тех, кто уже и так относился с подозрением к нашим намерениям в отношении периода, последующего за Женевскими соглашениями, и они истолковали заявление о симметрии как свидетельство о готовности Соединенных Штатов уйти. Отсюда было уже совсем недалеко до вывода о том, что американцы согласились на взрыв в Оджри.

Как и всякая буря, шум вокруг Оджри в конце концов утих после стонов и вздохов. Вопль раздался через шесть недель после взаимных атак и контратак армии и аппарата премьер-министра. На пике конфликта премьер Джунеджо мужественно попытался заблокировать решения президента Зии о повышении высших военных чинов и потребовал публичного рассмотрения результатов армейского расследования катастрофы в Оджри. 29 мая Зия ответил своим излюбленным способом, каким он обращался со строптивыми премьерами.

Исламабад. 30 мая 1988 года

— Вы можете в это поверить? — спросил Арни Рафаель тоном, вполне соответствовавшим унылому выражению его лица.

Рафаель имел в виду неожиданный шаг Зии, который накануне вечером уволил премьера Джунеджо, обвинив его в коррупции и некомпетентности, одновременно распустив центральный и местные парламенты. Во главе Пакистана снова встали люди в костюмах цвета хаки.

— Конечно, могу. Ну он хотя бы не бросил его в тюрьму.

— У вас были какие-нибудь признаки, которые могли бы предупредить нас о надвигающихся событиях? — чуть-чуть настороженно спросил Рафаель.

— Абсолютно ничего. Думаю, что Зия принял это решение только вчера вечером и тогда же начал действовать. Я не собираюсь кусать локти, что пропустил это. А Вы?

— Вчера вечером я был у президента, — тихо сказал Рафаель. — Мы встретились и потом около часа ездили по Исламабаду. Разговор был о завершении дел в Афганистане. Говорили о том, что дела идут хорошо и что нам всем надо непременно постараться еще до ухода Советов установить в Афганистане переходное правительство. Он был обеспокоен тем, что нас интересовало только то, как поскорее выгнать русских, и мы с некоторой беспечностью смотрели на то, что станет после. Мы всегда можем собраться и отправиться домой, а Пакистан останется тут, рядом с Афганистаном. Ни малейшего признака, что он собирался «отключить» Джунеджо.

Слушая посла, я понимал причину его плохого настроения.

— И вы считаете себя ответственным, поскольку так хорошо знаете Зию, а он даже не сказал своему приятелю Арни Рафаелю о своих планах. Так?

— Вы же знаете, в Вашингтоне завтра же пойдут слухи. «Боже, что у нас там за посол и какие у него отношения с Зией! Он катается с ним в автомобиле — и никаких намеков, а потом тот возвращается домой и увольняет премьера», — сказал Рафаель.

— Да-а, я знаю, что вы имеете в виду. Но тут ничего не поделаешь.

— Посмотрите, — Рафаель показал жестом в сторону компьютера.

Я сел к монитору и прочел подготовленную послом телеграмму об имевшей место накануне встрече с президентом и его комментарии по поводу действий президента спустя несколько часов. Закончив чтение, я заметил, что телеграмма звучит слишком оправдательно, и предложил не отправлять ее.

— Сейчас я вернусь на работу и поручу своей политической секции направить информационное сообщение. А вы постарайтесь взглянуть на это в позитивном ключе. Теперь вам не придется тратить время на этого сопляка Джунеджо. Все вопросы можно будет решать с армией.

Рафаель улыбнулся, на этот раз без иронии.

— Значит, вы по своему каналу ничего не сообщали, что тут что-то готовится? — спросил он.

— Не поставив вас в известность? Такого просто не могло быть. Я так же, как и вы, пропустил это. Однако я не ужинал с этим типом накануне. Думаю, что мне стоит срочно подсказать своим ребятам: если им кажется, что я выгляжу неблаговидно, то пусть посмотрят на Арни Рафаеля. Он тут катился с этим парнем по Исламабаду как раз в то время, когда тот планировал свои действия, и ничего не заметил! Это отведет удар от меня.

Арни Рафаель своего решения не изменил, хотя, насколько я мог судить, Госдепартамент продолжал критиковать его за то, что он пропустил момент, когда Зия планировал свои шаги.

Исламабад. 15 мая 1988 года, 16:00

Я взобрался на диван в своем кабинете и прикрепил первый зеленый магнитный диск к висевшей на стене карте Афганистана. Диск закрыл Барикот в северной оконечности долины Кунар на востоке Афганистана и соответствовал первому случаю вывода боевого гарнизона 40-й армии. Потом я закрыл зеленым диском Джелалабад, и в последующие дни зеленые диски стали закрывать другие «горячие точки» на карте Афганистана. Советский Союз честно выполнял свои обязательства по выводу войск в соответствии с Женевскими соглашениями в первые шесть месяцев.

Наконец-то они уходили.

Кабул. 16 мая 1988 года, 4:30

Леонид Шебаршин проснулся от раската грома, потом еще одного, прогремевшего, казалось, над самой головой. Он посмотрел в окно, уже начинало чуть-чуть рассветать. Скоро пойдет ливень, подумал он, закрывая глаза и слушая очередной оглушительный раскат грома, а затем еще четыре через равные интервалы. Теперь, когда он окончательно проснулся, мысли о летней грозе отступили. Вместо них пришло понимание, что Кабул подвергался артиллерийскому обстрелу со стороны бандитов, занявших высоты вокруг столицы. Во время короткого перерыва между залпами он расслышал жалобный голос муэдзина, призывающего к утренней молитве.

Два дня назад первые колонны советских войск пересекли Амударью в направлении Термеза, чтобы больше никогда не возвратиться в Афганистан. Войска уходили. Десятилетняя война наконец заканчивалась.

Исламабад. 4 августа 1988 года

Я уже закончил свой рабочий день, когда мне домой позвонил офицер из афганского подразделения МРУ.

— Мистер Милтон, — сообщил он, — около Парачинара сбит самолет.

— Наш или их? — я никогда не был уверен, что когда-нибудь мне не сообщат, что на границе один из пакистанских «фоккеров» сбил коммерческий авиалайнер.

— Это был Су-25, и он оказался на земле в очень хорошем состоянии. Пилот катапультировался.

— Вы уверены, что это Су-25?

— Мы проверяем. Место падения охраняется милицией. Они говорят, что самолет в отличном состоянии.

— Прекрасно, полковник.

Я был в восторге. Слегка поврежденный Су-25, великолепный штурмовик — это будет хорошим пополнением нашей коллекции военной техники, которую мы собирали на афганских полях сражений последние 10 лет. Несколько месяцев назад мы передали нашим ВВС совершенно новенький МиГ-21 бис для использования в тренировочных полетах подразделения, имитирующего противника. Мой предшественник Билл Пикни сумел получить штурмовой вертолет Ми-25, находившийся во вполне приличном состоянии, который он отправил нашим сухопутным войскам для тренировок. За прошедшие годы нам фактически удалось получить по два-три экземпляра всего того, что применялось на поле боя. А некоторые образцы советской техники, например фальшфейеры, используемые Советами для противодействия ракетам с тепловым наведением, закупались ящиками через цепочку подставных лиц у советских интендантов.