Терновая ведьма. Исгерд - Евгения Спащенко

Но зов северинской принцессы был сильнее навязчивой истомы. Шепча его имя, она тянулась к королевичу, и, связанный клятвой верности, он обязан был перевернуть небо и землю, чтобы дать ей желаемое.

Вверх! Ладонь победно сомкнулась на кончике веревки. Изольда охнула, поддалась рывку, стремительно сползая в подземелье. И непременно свалилась бы, если бы ее вовремя не поймал болотный король.

— Неумеха! — принялся отчитывать он. — Раз духу не хватает, не берись.

Пальцы впивались в ее бедра, спину, как рыболовные крюки. О том, чтобы действовать бережнее, Давен Сверр не заботился.

Но принцесса, сцепив зубы, терпела. Лишь бы вытащил Таальвена на свободу. От неподъемной тяжести кисть у нее онемела, но разукрашенные терновником пальцы готовы были держать до последнего.

Наконец болотный король добрался до потрескивающей ткани, стал сматывать ее вершок за вершком. А едва рука приморского королевича показалась в провале, прытко нырнул за ней.

— Э, да он с момента нашей последней встречи избавился от хвоста! Твоя работа, тьер-на-вьёр?

Запыхавшейся колдунье было не до ехидных замечаний. Теперь, когда ее защитник оказался рядом, она окончательно убедилась: вид у него болезненный. Может, неразумные утопленницы ненароком изувечили узника?

Бережно прислонив изнуренного Таальвена к стене, Изольда принялась выискивать порезы, следы крови. Но алых пятен на одежде не было. Тогда, чтобы развеять все сомнения, она попыталась ощупать притихшего королевича.

Широкая ладонь тотчас перехватила ее тонкие пальцы.

— Не трать время попусту — я не ранен… — Грудь его вздымалась и опадала надрывно, тяжело.

— Но я ведь чувствую, что-то…

— Не так… — Лютинг слепо уставился на принцессу, и она разглядела, какими мутными и пустыми стали некогда яркие глаза. — Я по-прежнему ничего не вижу…

* * *

— Хорош убиваться, ему же не оторвали голову, — закатил глаза болотный король.

Причина, по которой тьер-на-вьёр целых четверть часа металась, словно муха в паутине, была искренне ему непонятна.

— Поверь мне на слово, люди и без глаз прекрасно обходятся, коли жизнь дорога…

Словно в подтверждение его зловещих намеков, Таальвен воинственно обернулся, без промаха определяя положение болотника в застившей свет темноте.

— Ну-ну! — Тот боязливо отступил в сторону. — Вернется твое зрение.

— Когда? Как? — Взвинченная Изольда позабыла о том, что нужно вести себя бесшумно. Лютинг же насупленно молчал, сохраняя прежнюю напряженную стойку.

— Твоего спутника ненароком разместили в ядовитой грибной темнице, — пояснил Давен Сверр. — Если вдыхать ее пары достаточно долго, то размякнешь, словно хлебная корка в молоке.

— Что это значит? — На всякий случай колдунья отпрянула подальше от тюремной ямы.

— Сначала исчезнет зрение, слух, потом откажут руки-ноги, оборвется дыхание… а дальше грибные корни просто впитают тебя с водой, как кашицу…

Изольда сглотнула, с трудом сдерживая гримасу отвращения. Она ведь и сама дышала отравленным воздухом.

— Но твой друг пробыл в подземелье слишком мало, чтобы превратиться в кисель. И вероятнее всего, не успел сильно пострадать.

— От твоих домыслов нам должно стать спокойнее?

Болотный король безучастно развел руками.

— Я ведь не всесильный чародей, чтобы знать наверняка…

При виде ухмылки на тонких губах внутри у Изольды все заклокотало: лиходей насмехается, да еще наслаждается чужим горем! Захотелось раствориться в зареве гнева, дать волю сокрушающему неистовству магии и пристукнуть болотника, как комара.

Но пламя под вскипающим котлом ее ярости остудил приморский королевич.

— Что Давен Сверр вообще здесь делает? — произнес он спокойно, будто осознание собственной слепоты ничуть не порушило его выдержки. — Ты обещала рассказать…

Принцесса опомнилась, стряхнула с пальцев искорки незваного волшебства.

— Помогает мне не заплутать в лабиринтах болотного чертога… я наткнулась на него случайно…

И, перескакивая от события к событию, кратко изложила все, что произошло с ней после погружения в темные глубины озера. Когда черед дошел до сожалений, что испытывала она из-за временной слепоты Лютинга, болотник притопнул нетерпеливо.

— Поворкуете, когда выберемся из переходов! Каждую секунду сюда могут нагрянуть черти.

К несчастью, он был прав. Пришлось отложить признания и поспешить за ненадежным провожатым, воровато семенившим по туннелю. Но как поспеет за ним Таальвен Валишер? Недолго думая, принцесса крепко сжала его ладонь и шагнула в полумрак.

— Иди за мной…

Спутник ее двинулся следом без лишних вопросов, да так уверенно, словно различал дорогу лучше, чем сама Изольда. Снедаемая сомнениями, она даже обернулась, но вместо изумрудного огня рассмотрела лишь белесую пленку, затянувшую его зрачки, — удивительно! Может, по волчьей памяти Тааль полагается на слух или острое чутье?

Невесть зачем отсчитывая боковые пролеты, колдунья вдруг вспомнила об одной детской игре. По правилам в ней завязывали глаза всем, кроме ведущего, игроки брались за руки и шли туда, куда он укажет. При этом зрячий обычно приговаривал, будто крадется по шаткому мостику над пропастью или замирает на краю обрыва… Остальным требовалось беспрекословно следовать его указаниям — прыгать, когда велят, пригибаться, уворачиваться.

Забава была одновременно веселой и страшной, иногда дети взаправду забирались под лестницы и в чуланы в поисках настоящих преград. Замковая ребятня даже прыгала в сено с покатых крыш амбаров, но Изольда присоединялась к ним крайне редко. Никто не решался тащить принцессу в лужу, служившую морем, или заставлять перелезать через забор. А уж отвечать за ее шишки — и подавно.

Потому с ней играли в основном скучные няньки и иногда Стефан. Но если он надевал на сестру повязку, то замковые коридоры полнились визгом.

— Осторожно, горный лев! — выкрикивал северинский принц, заставляя девочку припадать к полу. — Берегись, с люстры свесилась огромная змея!

Взбудораженная собственным воображением, она пищала, втягивала голову в плечи и стаскивала со лба платок, неизменно проигрывая изобретательному брату. Не потому что не доверяла ему, просто не могла вынести незримой опасности.

Как же Лютинг Мак Тир ее переживает? Вериг ей или давно окаменел изнутри, словно прибрежная скала на северном побережье? Несокрушимый вид его говорил в пользу последнего, но теплая ладонь, в которой легко спрятать пятерню, убеждала: сердце королевича такое же горячее, как ее собственное. Нужно лишь разглядеть за рублеными чертами отражение того, по кому тоскует душа…

Но не теперь, не сегодня… Хёльмвинд нуждается в ее помощи, судьба Розы Ветров зависит от их похода. Значит, сердечные терзания подождут, решила принцесса и, едва сырые лабиринты сменились дворцовыми коридорами, потребовала показать покои утопленниц.