(На)следственные мероприятия - Вероника Иванова

А как же напитки-закуски? Ну хоть чашечку кофе, что ли, предложили бы… Нет, кофе лучше не надо. С кофе вон сегодня чуть пятая мировая война не началась.

– Я не буду умалять значения своего поступка, Элисабет-сан. И думаю, вы прекрасно понимаете, что без моей поддержки ваше положение оказалось бы весьма шатким. Не говоря уже о равенстве голосов, неизбежно тянущем за собой внутрисемейные распри.

– Я согласна, что должна заплатить высокую цену, сеньор Тору. Это мое слово, и я от него не откажусь.

– Рад слышать. А насколько цена будет высокой… Я не собираюсь требовать невозможного, как уже говорил. Более того, мое предложение позволит еще больше укрепить ваше… наше совместное положение.

– О чем вы говорите?

– Риск того, что кто-то из ваших противников вступит в новый виток борьбы, сейчас минимален, но есть способ полностью его исключить. Это было бы вам интересно?

– Это было бы интересно всему клану, – тихо признала девушка.

– Я предлагаю нашим семьям заключить союз между собой. Он избавит многие дурные головы от опасных намерений.

– Союз? Какого рода?

– Какой союз могут заключить семьи? Разумеется, брачный!

Элисабет побледнела, став белее скатерти стола переговоров.

– Учитывая ваш нежный возраст, окончательное подписание соглашений может быть перенесено на более поздний срок, однако… Ведь возможно провести предварительное бракосочетание? – обратился дед к старику на коляске.

– Помолвку, – кивнул тот. – Вполне возможно. Единственная трудность состоит в том, что, будучи еще несовершеннолетней, глава клана Арагона не вправе распоряжаться своей судьбой лично. Но от ее имени может выступать опекун, которого она сама изберет: это полностью согласуется с правилами.

– Замечательно! Итак, вы слышали мое условие, Элисабет-сан. А что услышу в ответ я?

На меня она не посмотрела ни разу за время всего разговора. Вообще ни на кого не посмотрела, кроме моего деда. И сейчас, не отрывая взгляда от лица Тору-сама, девушка произнесла всего одно слово:

– Да.

Поднялась, уважительно поклонилась и направилась к выходу.

– Место и время церемонии обговорим позже, – предложил инвалид, отправляя свое средство передвижения вслед за Элисабет.

– Как будет угодно заинтересованным сторонам, – согласился дед.

– И что ты задумал? – спросил я, проводив взглядом несколько озадаченных «бизнес-партнеров».

– Ты слышал.

– Хочешь заставить ее выйти замуж?!

– Она протестовала?

– Нет! Но вовсе не потому, что ее радует такая перспектива! Разве ты не видишь: девушка испугана до смерти и готова пойти на любой ду… неразумный поступок, чтобы сохранить равновесие сил.

– Каждый человек занимается этим на протяжении всей своей жизни.

– Но не каждого вынуждают связать себя…

– Узами брака? Это не самая дорогая цена, какая могла бы быть назначена, – усмехнулся дед.

– Для тебя? Наверняка. Но для нее…

– Я не изменю ни слова в своем предложении. Даже ради тебя.

– Я и не жду!

– Тогда к чему весь этот разговор? – насмешливо поинтересовался он.

А действительно, к чему? Семья Ишикава способна удержать два престола сразу. А что могу я? Не предлагать же мафиозному клану покровительство полиции, право слово! Это нужно было делать раньше, когда была возможность и необходимость защищать одну только Элисабет, но теперь она приняла на себя заботу и обязанности по отношению к очень многим людям, которые…

– Ты сам женишься на ней?

– Я? – Тору-сама хохотнул. – Нет, я слишком стар для такой красавицы. Есть кандидат намного моложе.

– Кто?

Вместо ответа дед повернул голову к тому, кто стоял за его креслом.

Значит, Катсу. Наверняка лучший выбор из всего, что было. Красивый, сильный, опытный, умелый. Он будет уважительно относиться к своей супруге, возможно, даже любить, неброско, несколько бесчувственно, исполняя прежде всего прочего долг, а не…

Но разве я могу ее отпустить?!

– И других претендентов нет?

Тору Ишикава внимательно посмотрел на меня, смежил веки, словно собирался вздремнуть, и небрежно сообщил:

– Прием заявок пока открыт.

Морган Кейн

Вопреки вполне обоснованным опасениям, больше аварий и прочих катастрофических случайностей не произошло. Понадобилась лишь пара часов, чтобы разгрести завалы, появившиеся на свет благодаря чрезвычайно уместным и своевременным шуткам моего напарника – как раз до конца смены, на которую меня отрядила Барбара. Что она тешила на сей раз свое тщеславие, сомнительное чувство юмора или нечто иное, я не знал и знать не хотел, пока мою ладонь обжигал…

Этого не должно было произойти. То есть оно, конечно, когда-нибудь случилось бы, но не так же сразу! И какого черта у меня в кармане теперь делает медальон, с которым я совсем недавно собирался расстаться навсегда?

Обещанием платы по счетам – вот чем круглая металлическая штука являлась сейчас. Вернее, обещанием расплаты. Что инфанта могла подумать, узрев своего бывшего помощника в полицейской форме? И главное, что она подумала? Разозлилась? Решила отомстить, потому и бросила на мостовую свидетельство, как мне думалось, благополучно завершившихся отношений? Скорее всего. Могла ведь просто проехать мимо, сделать вид, будто ничего не заметила, чтобы потом… Нанести удар исподтишка? Нет, это как-то не очень похоже на Элисабет. Как и два ствола, ткнувшиеся мне в спину под лопатками, один чуть повыше, другой – пониже.

В каком-то смысле с двумя противниками легче иметь дело, чем с одним, потому что они зачастую норовят помешать друг другу. И в условиях ограниченного пространства большое количество нападающих как раз может стать недостатком для врага и преимуществом для тебя, если только… Если ты вообще в данный момент настроен на драку и если можешь предположить хоть что-то определенное и правдоподобное о людях, наставивших на тебя оружие.

Я, судя по ощущениям, мог лишь утверждать, что один из злоумышленников (а ничего доброго в мой адрес явно желать не собирались) стоит ближе ко мне, чем другой. Собственно, это наблюдение и отвратило меня от каких-либо активных действий, потому что такая расстановка фигур обещала последовательную смену позиций, и пусть с первой линии выстрела я еще успевал убраться, вторая, намного менее определенная, имела все шансы пересечься с траекторией моего движения.

– Веди себя тихо, если хочешь остаться целым, – предложили мне и, принимая молчание за согласие, накинули на мою голову какую-то тряпку.

Вообще-то я предпочел бы получить укол снотворного или достичь беспамятного состояния любым другим доступным образом: это гарантировало бы совсем иной расклад дальнейшего общения. Тем более в наше время развитой химической промышленности легко доступны средства, обеспечивающие избавление от сознания хоть на 3, хоть на 333 секунды, по желанию. А меня, судя по всему, хотели… Да, точно! Заставить понервничать.