(На)следственные мероприятия - Вероника Иванова

– Я с одной девочкой тут познакомилась, – наконец начала по капле выдавать сведения Эд. – Она в старшем классе учится, почти взрослая уже. Но главное, она вся такая…

– Какая?

– Безупречная, вот! Как картинка.

Я постарался посмотреть на свое чадо объективно. Жуткая пестрятина и нелепые предметы одежды, которые еще совсем недавно обожала Адвента, до школы искусств, конечно, не добрались, и сейчас дочь представляла собой вполне пристойно выглядящего подростка, чуточку неуклюжего и несколько неуютно себя чувствующего. То есть среднестатистические показатели были бы довольны. Но ведь хочется-то ей чего-то другого?

– Ты тоже вырастешь. И очень скоро.

– Я не вырасти хочу! – огорошили меня. – Я хочу стать леди!

– Для этого нужно трудиться.

– Как?

– Учиться себя вести и вообще… учиться.

– Это сложно?

– Для всех по-разному.

– А ты умеешь?

– Учиться? Не очень.

– Нет! – топнуло ногой чадо. – Ну это… вести себя и все остальное?

Формально да. Талмуды по этикету какое-то время вообще были моими настольными книгами. За неимением других. Только джентльменом это меня вряд ли сделало.

– Кое-что знаю.

– А ты можешь меня научить?

Я взял ее за плечи, развернул к себе лицом.

– Та ученица так на тебя подействовала?

Вместо ответа Эд расстроенно засопела.

– Она в самом деле настолько идеальна?

– Ага.

– И ты хочешь быть на нее похожей?

– Ну…

– Вот представь себе, если бы я, к примеру, захотел быть похожим на Амано. У меня бы получилось?

Чадо задумчиво обозрело меня снизу вверх.

– Не-а. Дядя Амано добрый, а ты…

– Да, помню: злой. Ну а все-таки?

Она еще немного подумала и признала:

– Вы разные.

– И вы с той девочкой разные.

– Значит, у меня никогда-никогда не получится?

– Для начала просто понаблюдай. Сейчас могу спорить на что угодно, ты не понимаешь точно, что тебя в ней так поражает. Общий образ состоит из суммы множества деталей, и далеко не все они имеют решающее значение. Возможно, то, что так важно для тебя, ты в свое время обретешь, и даже еще успешнее, чем она.

– А если я не рассмотрю?

– Что?

– Эти… детали?

– Попробую помочь. Хорошо?

– А у тебя время-то найдется?

Ох, опять удар ниже пояса! Ну ничего, я тоже умею быть ежиком:

– Если не найдется, попрошу эту самую девочку поделиться с тобой секретами.

– Правда?!

Она все-таки на меня напрыгнула. И мы дружно, в смысле вместе, рухнули в кусты. Хорошо еще газон оказался густой и мягкий.

Но мне тоже кое о чем нужно было спросить дочь. И далось мне это не менее мучительно:

– Как ты думаешь… Я могу встречаться с женщиной?

– Собираешься жениться? – уточнила Эд.

– Нет, женитьба – это слишком…

– Ответственный шаг, которого все мужчины боятся как огня! – торжествующе закончили фразу за меня.

– Где ты нахваталась такой ерунды?

– Побыла у тети Барбары немного. – Мне показали язык. – А то папа пропал без вести, дядя Амано тоже как сквозь землю провалился, куда было бедной сироте податься?

Не самое плохое общество, кстати. Надежное, уж точно.

– Так что скажешь?

– А она будет с нами жить?

– Нет, – поспешил сказать я и, чтобы ответ не выглядел слишком резким, пояснил: – Очень-очень вряд ли.

Эд о чем-то подумала и спросила:

– Она взрослая?

– Да. Как я.

– А она настоящая леди?

Дальше разговор можно было не продолжать: судя по хитрому зеленому взгляду, долгоиграющие планы чадо верстало на ходу и включало в них всех, кто попадется под руку.

23 августа

Амано Сэна

На пятиминутное терзание дверного звонка откликнулись сонно и вяло, то есть ожидаемо и привычно, но голос принадлежал не моему напарнику, а Адвенте.

– Кто та-а-ам?

– Морган настолько уже обленился, что использует детский труд и заставляет тебя работать швейцаром?

Дверь открылась, и на меня взглянули заспанно-недоуменно:

– Кем? А, привет, дядя Амано!

– Неважно. Отец еще дрыхнет?

– Не, он давно уже ушел. Я даже снова засыпать начала…

– Куда ушел?!

По моим прикидкам, время суток было еще слишком раннее не то что для начала работы, а даже для отправления на работу. Собственно, я и напрягся, встав с утра пораньше, чтобы благополучно разбудить напарника и препроводить на рабочее место без обычных опозданий.

– Сказал, смена у него утренняя, – мучительно зевнула Эд. – Может, я пойду спать, а?

– Да-да, иди… Конечно, иди.

Дверь захлопнулась, оставляя меня наедине с лестничной площадкой и полным отсутствием предположений.

Какая еще утренняя смена?! Неужели Барбара изменила рабочий режим? Ерунда! Оповестила бы всех, хоть посреди ночи. Или полковник до сих пор считает меня недостаточно поправившимся? Ну ничего, сейчас выясним!

До Управления «маверик» долетел в рекордные сроки: на дорогу ушло всего четверть часа, так что в нашу комнату я входил ровно за две минуты до официального начала рабочего дня. В пустую комнату, что характерно. Впрочем, пустота как раз не удивляла. Она была совершенно заурядным признаком нормального течения событий. Оставался только один вопрос: куда на утренней зорьке отправился Морган?

– Боретесь за дисциплину на рабочем месте, капитан? – поинтересовалась Барбара, появляясь в дверном проеме. – Похвально. Весьма похвально.

– Мэм, я хотел…

– Поскорее приступить к работе? Пожалуй, вам надо почаще давать больничный, если еще задолго до его окончания в вас просыпается такое замечательно трудовое рвение.

– Мэм!

– А, вы что-то хотели спросить?

– Да!

– Ну так спрашивайте, – рассеянно разрешили мне.

Ох… И как она ухитряется проделывать это со мной всякий раз? Что, спросите? Гашение энтузиазма и любого другого намерения, которое может повлечь за собой разговор серьезнее обычного.