Суд жестокий и прекрасный - Стейша Старк

как этот мальчик, которому всего шесть зим, зовет свою сестру. Он решил, что я мертва.

Это внезапно показалось невыносимым. Возможно, я упустила шанс когда-либо узнать своих настоящих родителей. Но реальность была такова, что меня могли арестовать и казнить в любой день. Я чувствовала глубокую потребность в том, чтобы он знал, кто я такая.

Я прикусила нижнюю губу. Может ли сообщение ему, что я жива, разбередить его раны?

Я бы хотела знать, если бы это была я. И…мои Родители тоже могли быть живы. Он мог бы сказать мне, где они. Может быть… может быть, они нашли безопасное место для жизни. Где-нибудь, куда мы все могли бы отправиться после того, как сбежали из этого замка.

Я выскользнула из своей комнаты и спустилась на нижний уровень замка. Слуги уже украшали дом ко Дню Богов. От этой мысли желчь подступила к горлу.

На посту был только один охранник, стальная дверь была открыта. Должно быть, они вели заключенного.

Холодный пот выступил у меня на лбу, и я попятилась назад, в зал. Если бы я была там немного раньше, я была бы заперта в темнице. Что, если бы моя сила пошатнулась? Что, если…

Нет. Этого не произошло. Содрогнувшись, я ослабила контроль над своей силой и забралась в ближайший чулан, ожидая, как мне показалось, целую вечность.

Когда я вернулась, оба охранника сидели на полу. К счастью, охранник, который заметил пропажу своих ключей, был не на дежурстве. Я сунула ключи в карман и спустилась по лестнице в подземелье, мое сердце бешено колотилось в груди.

— Прис? — пробормотала Асиния.

Она все еще выглядела настороженной, хотя ясная голова в этом месте означала только то, что она знала о том, что с ней случится, если я потерплю неудачу.

— Привет.

— Здесь холодно.

— Я знаю.

Действительно, было еще холоднее, и все же я каждую ночь спала у ревущего огня.

— Я принесу тебе одеяло. Мы можем найти способ спрятать его..

— Нет, — она покачала головой.

— Охранники проверили нас сегодня. Вероятно, убедившись, что мы все способны идти, чтобы сгореть.

Ее лицо побледнело.

— Они заметят.

— Я не позволю тебе сгореть.

С каждым днем я становилась все более и более увереной в этом одном факте. Я бы сделала все возможное, чтобы освободить ее.

Она попыталась улыбнуться, но ее глаза стали тревожно пустыми.

— Я знаю.

Я дала ей немного еды, которую украла, но предвкушение заставляло меня дрожать.

— Мне нужно раздать еду. Я вернусь.

Тибрис убедил других заключенных перестать есть пищу, которую им давали охранники. Им пришлось искать способы спрятать свои помои, чтобы охранники ничего не заметили, но многие из них уже были более настороже, когда я раздавала им хлеб и мясо. Было легко увидеть, над какими заключенными работал Тибрис, их плечи наконец зажили, их глаза больше не были затуманены.

Когда я закончила, я направилась в камеру Демоса.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты оставила что-то из этого для меня.

Он слегка усмехнулся мне.

Я отперла его камеру и проскользнула внутрь, садясь перед ним. Он напрягся.

— Что?

Я взглянула на Асинию, которая придвинулась ближе, обхватив руками решетку между нами. Молчаливая поддержка.

— Мне нужно тебе кое-что сказать.

Я подняла лампу, и в поле зрения появилось его лицо.

И там были эти глаза, того же странного цвета, что и у меня. Я никогда не обращала внимания — никогда не видела его глаз при свете. Слеза скатилась по моей щеке.

Демос нахмурился.

— В подземелье не плакать. Это правило. Ты это знаешь.

Я издаю сдавленный смешок, ставя фонарь на землю между нами.

— Так-то лучше.

— Сегодня я встретила женщину. Она сказала мне… она сказала мне, что мы родственники.

Он напрягся.

— Ты и я?

— Она сказала, что была моей няней. Когда я была маленькой.

Я не осознавала, что так боялась его отказа, но заставила себя продолжать говорить.

— Я думаю, она была и твоей тоже.

Кровь медленно отхлынула от его лица, пока мне не показалось, что я смотрю на труп.

— Ты владеешь магией времени, не так ли? Вот как ты сюда попадаешь. Это делает тебя…

— Твоей сестрой.

Слова вышли сдавленными, мои руки дрожали, когда я снимала ожерелье. Демос уже поднял фонарь и поднес его близко к моему лицу.

— Нелайра. О боги.

Мое горло сжалось, и я попыталась улыбнуться.

— Эм. Думаю, я все равно воспользуюсь услугами Приски, если это..

Он поставил фонарь, и затем я оказалась в его объятиях. Хлынуло еще больше слез, но его тело сотрясалось так, что это сказало мне, что он нарушил свое собственное правило насчет слез.

Когда он отпустил меня, наши лица у обоих были мокрыми.

— От тебя действительно воняет, — пробормотала я, и он рассмеялся.

— Подожди, так у тебя теперь два брата?

Асиния издала сдавленный звук, который мог быть смехом.

Демос замер, его глаза стали холодными.

— У нее один. Эти люди украли ее.

Я глубоко вздохнула.

— Тибрис не имеет к этому никакого отношения. Он тоже мой брат.

Челюсть Демоса сжалась, но он отпустил меня.

— Как это возможно?

Я ввела его в курс дела. Когда я дошла до той части, где мама столкнула меня в реку, он поднялся на ноги и принялся расхаживать.

— Она сказала, что спасала мне жизнь. Она умерла в тот день, Демос.

Моя верность маме осталась, даже когда я изо всех сил хотела облегчить его боль.

Он с рычанием повернулся ко мне. Я подняла руку.

— Будь осторожен с тем, что говоришь о ней. Она все еще моя мать.

— Нет, она не твоя мать. Наша мать умерла,