Античный чароплёт. Том 2 - Аллесий

Тиглат, мудрые семьи Похалая — это рода, которые передают своё искусство из поколение в поколение и роднятся между собой уже веками. В былые времена они правили землями по эту сторону гор наравне с правителем Похалая, но последние века их сила угасает. Особенно — после появления Храма. Это связывают со многими факторами. Я считаю, что причин две. Им не хватает новой крови и они не делятся знаниями. Их секреты хранятся внутри семей, число чародеев в которых невелико. Десяток магов в одном клане. Иногда — полтора-два десятка. От древних стариков до учеников. Да, они хорошо творят чары, но их знания строго ограничены и не раскрываются никому, а десять-пятнадцать человек не могут преумножать наследие предков так же эффективно, как это делают сотни чародеев Храма.

— А вторая причина? — стало интересно мне. — Свежая кровь?

— Свежая кровь, да. Храм постоянно набирает новых учеников. Тем или иным образом, но к искусству приобщаются новые люди с новыми талантами и дарами. А мудрецы способны лишь из поколения в поколение культивировать свои глубокие, но ограниченные умения. К тому же, они долгое время заключают между собой браки. Их кровь разбавляется иногда наложницами и жёнами знатных родов своей земли и земель чужеземцев, но в общем и целом они… Как бы сказать…

— Вырождаются?

— Да.

— Ясно. А эти сатьяны?

— Их семьи вошли в Храм пару поколений назад. Ценой раскрытия своих секретов. Но взамен они получили знания Храма и его поддержку.

— Но и их представители, не из слабых, стали объектами мести драгоглазых.

— Не представители, а все члены. Все члены этих семей — враги Ракануджара. Но и это случилось не просто так. Эти кланы не первый век не любят поданных Рубиновой Королевы, а те не переносят их. Тела же и живые драгоглазые дорого стоят. Думаешь, эти сатьяны не получают свою долю и доступ к ним?.. — она фыркнула. Я, чуть задумавшись, кивнул в пустоту: логично.

Тем временем мы преодолели уже порядочное расстояние. Наш путь проходил вдалеке от дороги. Мы шли по полям с высокой травой и проходили небольшие рощицы, перебрались через овраг. Всё, чтобы обойти форт-город стороной. И не зря: вдалеке я видел отряд всадников, в составе которого, кстати, было несколько человекозмей. Наги. Так вот, как они выглядят. И они сотрудничают с местными? А драгоглазые сюда нередко лазают, судя по всему. Впрочем, пара-тройка жертв в несколько лет, судя по словам Абтармахана, это ни о чём. Такое себе вялое противостояние.

— А драгоглазые много могут предложить на продажу? — аккуратно поинтересовался я у Абхилаши.

— Уникальные ингредиенты и снадобья, артефакты. Они прекрасно зачаровывают предметы. А в зачаровании камней им и вовсе нет равных. Да и сами камни… Насколько я знаю, три из пяти драгоценных камней окрестных царств добыты ими.

— Немало… А чем им платят? Не золотом же?

— Редкими металлами, которые везут купцы из разных земель. Я слышала, что где-то далеко на северо-востоке есть царство Цин, умельцы в котором делают такие вещи. А из твоей родины, Шумера, привозят философский камень. Очень редко, но он ценим драгоглазыми в любом виде и количестве. А наиболее часто встречающаяся ценность, которой с ними расплачиваются…

— Какая?

— Тела наг. Или живые наги, — она замолчала.

— Эй, старик!

— Чего тебе?

— А мы много наг убьём? — задумчиво спросил я.

— Прилично. К главе клана просто так не подобраться. И я очень надеюсь, что жадность не заменит тебе здравомыслия и не заставит совершить какую-нибудь глупость.

— Не волнуйся. Не заставит, — хмыкнул я, мысленно потирая руки. Посмотрим, что интересного смогут предложить поданные Рубиновой Королевы. — Кстати, а как бы мне наведаться в Ракануджар позже, когда мы…

— Забудь, — резко оборвал меня Абатмрахан.

— С чего бы? — неприятно удивился я.

— С тобой там говорить не станут. А если и станут, то хорошего тебе договоры с ними не принесут.

— Почему? — недоумевал я. — Им же нужны тела наг?

— Да. Но общаются они с такими как ты редко. И вряд ли ты найдёшь к ним дорогу без меня. А коли найдёшь, то только потому что Королева, возможно, захочет оставить тебя в своём городе навсегда с зелёными глазами. Готов вставить себе изумруды в глазницы?.. Или, думаешь, сможешь оттуда сбежать?

— Предположим, я знаю один достаточно надёжный способ уйти оттуда. Но что не так со мной? Чем это я так плох, что они не захотят со мной говорить просто так?

— Ты ощущаешься… Плохо. Нарушал в прошлом слова или обязательства, судя по всему. И не нашёл внутреннего стержня. Это одна из основных причин, почему лично я бы тебя не хотел брать в ученики. Помимо остальных.

Я остановился на секунду, сбившись с шага. Затем ускорился и нагнал своих спутников, которые уже начинали спускаться в очередной овраг, цепляясь за корни и длинную траву. А ведь Абтармахан прав. Я, что бы там кто ни говорил, фактически, предал Трою. Да, меня вынудили, но ведь это не отменяет случившееся? Потом я предал предателей, с которыми успел сойтись и с которыми убивал многих магов жестоким образом в попытках написать Некроконмарас. Некоторые из этих магов были моими бывшими учениками, кстати… Ах да, ученики… У меня же ещё и личные ученики были. Которых я вообще бросил в Трое… Правда, они, кажется, смогли уйти порталом или ещё как… Но их судьба мне неизвестна. Что ещё? Я, как бы мне ни не хотелось это признавать, предал ожидания Инанны, начав писать Некроконмарас. Впрочем, она мне уже отомстила. Гм… До того я успел убить своего учителя, нарушить большинство важнейших законов Шумера. Потом я не сумел выполнить взятые на себя обязательства и защитить жителей Кусы от угрозы. Потом прогнулся под Шуруккаха… Ах да когда я начал писать Некроконмарас, то ещё и Посейдона подвёл… Правда он, в отличие от Инанны, не платил мне той же монетой, а помог и вытянул из дерьма, в которое я влез. Именно поэтому, кстати, я ему служу.

Короче, не лучший в меня список жизненных достижений за плечами. Неудивительно, что аура у меня так себе. Но мог ли я поступать иначе? Пожалуй, нет. Как ни прискорбно, это мир сильных. Я просто живу в нём. Дерево твёрдое и прямое ломается ветром. Дерево гибкое — гнётся,