Люся, которая всех бесила - Тата Алатова

— и старушка задрала нос, — почему я прикидывалась чокнутой, ни одного из вас не касается. Это мое частное дело, знаете ли.

— Ушла в глухую несознанку, — констатировал Ветров и потянулся за новым оладушком.

— В смысле не касается? — возмутилась Люся. — Вы же мне лапшу на уши вешали, ведь это я пострадавшая сторона.

— Если вешала, значит, так было надо, — надменно обронила Нина Петровна и без перехода спросила ласковым голосом доброй крестной феи: — Налить тебе еще кофе, Люсенька?

— Да у нас глухарь, — развеселился Ветров. — Бабушка, бабушка, а почему у тебя такой длинный нос? Потому что я очень много вру, внучек!

— Паша, ну что за манеры, — Нина Петровна посмотрела на него с неодобрением. — Впрочем, давайте оставим эту скучную тему и поговорим о важном. Я, дорогие мои внуки, весной перееду.

— Куда? — клацнула зубами Люся. Да старушка же дальше лестничной площадки много лет не выходила!

— К Олежке, за город, — легко сказала Нина Петровна. — Буду его внучку нянчить, раз родные внуки мне правнуков так и не подарили!

— К какому Олежке? — не врубился Ветров.

— К Китаеву, — пояснила Люся, глубоко напуганная. — Нина Петровна, вы понимаете, кого собираетесь нянчить?

— Кого? — тут же спросил Ветров. Он-то понятия не имел, что у Китаевых маленькая коркора, способная к обороту. Ему-то повезло без лишних знаний.

— Как-нибудь, любовью да лаской, — твердо сказала Нина Петровна.

Приплыли.

Глава 34

— Я правильно понимаю, — очень холодно, очень медленно проговорил Ветров, и у Люси дыхание перехватило от ползучей злости, которая ядовитым туманом начинала сочиться от него, — что ты, дорогая бабуля, агорафобию симулировала тоже?

— Это нет, — с простодушным огорчением ответила старушка, — но мы с моим доктором уже все обсудили. Я перееду под транквилизаторами и первое время буду их принимать, пока не привыкну к новому дому.

— Новому дому! — взорвался Ветров. — Чем тебе старый не угодил? Что за высокие отношения вас связывают с Китаевым, что он сначала спускает на нас Люсю, а потом ты подаешься к нему в прислуги?

Люся никак не отреагировала на выпад, потому что была сосредоточена на ровном и глубоком дыхании. Ей подумалось: а вдруг можно просто натренировать привычку к мареновскому яду, выработать иммунитет?

Тошнота подкрадывалась медленно, но верно, по мере того как все больше поддавался ярости Ветров.

— Это дела стариковские, — отмахнулась Нина Петровна, — вас, молодежь, они не касаются.

— Да ты издеваешься! Ты спала с ним?

Блямс! Нина Петровна с таким звоном поставила чашку, что блюдце треснуло.

— Я сделаю вид, — ледяным голосом королевы в изгнании проговорила она, — что не слышала этого. Хотя бы из уважения к памяти твоего деда веди себя как воспитанный человек.

Люся, несмотря на дурноту, уставилась на нее во все глаза.

Ее смешливая старушка-соседка, любительница форумов и интернета, выглядела сейчас очень внушительной и очень безжалостной.

Такая бестрепетно отправит коркору спать без ужина или поставит ее в угол.

Люся понимала Китаева: это пока у его внучки одиночный случай внезапного детского оборота, необъяснимого медицинского феномена, который нет-нет да и случался с архами. Природа милостива и разумна: обычно потребность в оборотах формируется в относительно осознанном возрасте, от одиннадцати до пятнадцати лет. Случайные же детские обороты крайне редки и непредсказуемы, никогда не знаешь, когда оно снова случится и как долго продлится. Может, и никогда. А может, на приеме у педиатра или в парке, например.

Поэтому Китаеву надо было срочно увозить внучку от чужих глаз подальше. А домовик — это и защита, и забота, и контроль территории.

Но почему Нина Петровна на это согласилась? Она казалась довольной своей жизнью, интернет-общением и бездельем. Неужели потребность кого-то оберегать настолько высока?

— Отец в курсе? — продолжал наседать на бабушку Ветров.

— Хоть я и не обязана перед ним отчитываться, но, в отличие от вас, лоботрясов, несу обязательства перед семьей. Поэтому — да, я его предупредила о скором переезде. Витя согласен с тем, что свежий воздух пойдет мне на пользу. А ты, Паша, не имеешь никакого права на меня орать. Где твои манеры?

Тут у Ветрова сделалось такое лицо, что Люся ясно поняла: сейчас-то он и пошлет бабулю к чертовой матери безо всяких манер.

Вскочив на ноги, она вылетела из кухни, успела добежать до ванной, и там ее вырвало.

Все вокруг кружилось, перед глазами мельтешили крохотные точки и искорки, от слабости подкашивались колени, и ей показалось, что вот-вот она упадет и расшибет лоб о кафель. Умывшись холодной водой, Люся сползла по стенке вниз, прислонившись спиной к плитке.

На кухне стояла гробовая тишина.

— Черт, — наконец сказал Ветров, — Люсь, прости.

Прошелестели легкие шаги, Нина Петровна присела на корточки рядом с Люсей, озабоченно прижала сухие ладони к ее щекам.

— Ты всегда так на него реагируешь, — спросила она встревоженно, — или мне начинать ждать правнуков?

Люся усмехнулась.

— А вот гадайте теперь, — сказала она злопамятно. — У вас свои секреты, у меня — свои.

Старушка вздохнула, выпрямилась.

— Что ж, — произнесла она с вымученной улыбкой, — пойду я, пожалуй, к себе.

— Вы до Нового года не могли подождать? — спросила Люся. — Для чего было устраивать все это именно сейчас?

— Да какая уж теперь разница, все одно!

И она ушла, осторожно прикрыв за собой дверь.

— Ты как? — крикнул Ветров из кухни. Приближаться к ней он боялся.

— Отлично! — саркастически отозвалась Люся и тут же устыдилась. Разве он виноват, что ее потянуло на эксперименты? — Нормально, Паш, — добавила она уже человеческим голосом. — Я просто проверяла, сколько продержусь рядом со злым тобой.

— Черт, — повторил он совершенно несчастно.

Ожил домофон — прибыла медсестра-ярилка с капельницей.

Ветров впустил ее, а Люся торопливо проскользнула мимо него на кухню. Упала на стул, прислушиваясь к жизнерадостному щебетанию красотки. И ведь ей нормально! Она даже не почувствовала, что пациент в бешенстве!

А у Люси все еще ломило в затылке.

Жизнь устроена ужасно несправедливо.

Пытать Великого Моржа было бесполезно. Он все