Знак Сокола - Дмитрий Хван

Первого неприятельского кочевья ангарцы достигли к вечеру третьего дня пути. Разведчки-буряты, ушедшие далеко вперёд, заметили горящие во множестве костры на территории, подходящей под кочевой лагерь степняков. Они же, подобравшись поближе, перерезали в быстротечных схватках дозорных халхасцев, чтобы те не принесли в становище весть о появлении чужаков. Отправив гонца навстречу войску, разведчики принялись по числу горевших костров вычислять примерное количество людей в стане врага. Получалось, что не менее шести-семи тысяч степняков, включая женщин и детей, кочевали на этой земле.

Ко времени рассвета, когда багряное солнце поднималось над горизонтом, раскрашивая цветом степь, ангарцы подтянули обоз и ожидали дальнейшего развития событий. Один из оставленных в живых бурятами караульных поведал, что кочевье это принадлежит одному из нойонов-военачальников тушету-хана Джебсцуну. Стало ясно, что это становище придётся громить, ибо именно Джебсцун командовал походом халхасцев на селенгинские деревни.

Сазонов, вооружившись биноклем, занялся рекогносцировкой местности. Положение степняков было аховым — запертое двумя грядами невысоких холмов, за которыми они, вероятно, прятались от жестоких осенних ветров, становище, в его северной части, упиралось в реку, несущую свои воды с востока. То есть свобода манёвра для врага стеснялась естественными преградами сразу с трёх сторон. Может быть, нойону это положение казалось устойчивым при обороне, кто его знает? Но Сазонов, да и Бекетов сразу поняли сложное положение неприятеля, дававшего атакующему больше шансов на успех, так как теперь у ангарцев появлялась возможность диктовать свои условия начального этапа боя, в частности оседлать господствующие над кочевьем холмы, послав туда стрелков. Это был важнейший фактор для возможной победы.

Большая часть лошадей степняков, числом до пяти тысяч голов, паслась на обширной территории, ограниченной течением реки и дальней грядой холмов, чей гребень сейчас был окрашен в багряный цвет рассветного солнца. В связи с этим стоило учитывать возможность удара во фланг небольшого отряда, не более двух-трёх сотен кочевников.

Становище между тем просыпалось — ржали лошади, ревели верблюды, и сновали фигурки людей, занятых важными делами. Вскоре около двух десятков кочевников, оседлав коренастых лошадёнок, выехали из становища и устремились к холму, где ранее находилось в карауле несколько их товарищей. Видимо, это была смена, и сейчас они приближались к ангарцам, которые вели наблюдение за становищем с невидимого для степняков склона. Всё, медлить больше было нельзя! Пришла пора действовать!

Большая часть стрелков и половина казаков были отправлены на гребни холмов, охватывавших становище Джебсцуна с флангов, а рейтары тайши Баира не спеша выезжали на открытое пространство, чтобы дать время стрелкам занять свои позиции. На них-то и напоролись сменщики караулов, погибшие сразу и практически в полном составе. Лишь четверо из них, резко поворотившие коней и понёсшиеся во весь опор обратно, нахлёстывая несчастных животных, сумели вернуться в становище, принеся нойону нерадостные новости.

Доспешные всадники Баира, находившегося среди своих воинов, тем временем ускоряли шаг своих лошадей, готовя таранный удар по лагерю халхасцев. Неудержимой лавиной они ворвались в кочевье, опрокинув и втоптав в землю десятки степняков, тщетно пытавшихся остановить рейтарскую атаку. Многие воины оставили свои копья в телах поверженных врагов и со слитным звоном вытащили откованные в Железногорске палаши. У лучших всадников — десятников и полусотников — имелись и капсюльные пистоли, у Баира и его сотников — револьверы, которые они не замедлили пустить в ход. По степи разнеслись гулкие хлопки выстрелов, заставившие кое-где испуганно замереть семейство сусликов и, шумно хлопая крыльями, взмыть в небо стайку степных птиц.

Сокрушая множество врагов вокруг себя, рейтары всё же постепенно завязли в многолюдном кочевье врага, и атака панцирников остановилась, разбившись на сотни поединков, в которых на каждого всадника приходилось по два, а то и три наседавших противника, большей частью пеших. Как сочная трава, они валились на холодную землю, щедро орошая её горячей кровью. Удары тяжёлых палашей ангарских латников оставляли очень мало шансов выжить тому, кто попал под их удар. Перерубая древки копий, а также руки, державшие это оружие, рейтары медленно, но неумолимо приближались к центру становища нойона Джебсцуна, где стояла его богатая юрта, убранная орнаментированной тканью.

Те кочевники, кто успел добраться до своих лошадей и надеть доспех, покуда их товарищи ценою своих жизней сдерживали первый, внезапный удар ангарцев, готовили контратаку. В центре становища собралось около двух тысяч всадников во главе с нойоном и много пеших воинов, чьи лошади оказались отрезаны от них холмом, где засели стрелки. Множество недвижных тел устилало оба склона — никто из халхасцев не добрался до гребня.

Пришла пора перенести огонь по концентрирующемуся в кочевье отряду, и вскоре кочевники, резко вскрикивая, начали падать из сёдел. Джебсцун, находясь в крайне сложном положении, отдал приказ немедленно атаковать латников неведомого врага, посягнувшего на его родовое кочевье. Раненые лошади, оставшиеся без седока, тонко ржали и слепо носились по становищу, создавая дополнительную суматоху в этом и без того разворошённом муравейнике. Стрелки же вели огонь выборочно, стараясь не задеть женщин и детей, спешащих к реке, в надежде укрыться там от приближающегося к ним боя. Чёткий приказ Соколова о недопустимости гибели оных был несколько раз повторён Алексею по рации ещё перед уходом войска из Селенгинска. Зато захват молодых девушек и переселение части пленников из числа этих категорий в казачьи станицы близ крепости на Селенге только приветствовался. Казакам сложно было найти себе вторую половину, потому добывание туземных жёнок было неплохим выходом из этой ситуации. Как известно, ещё южнорусские казаки вовсю практиковали этот обычай, таская женщин из аулов налётчиков в свои станицы.

Рейтары тем временем уже перестроились, сомкнув свои ряды и дав возможность раненым товарищам покинуть место боестолкновения. Халхасцы же, теряя многих своих товарищей, то и дело кувыркавшихся с сёдел, сваленные метким выстрелом даура, казака или тунгуса, густой лавой устремились на латников, остававшихся на месте.

Кочевники уже натягивали луки, готовые пустить на рейтар сотни стрел, когда воины тайши неожиданно расступились в стороны, а вперёд выдвинулись непонятные щиты серого цвета, из которых торчали… Джебсцун лишь в самый последний момент понял, что это такое. А когда отголоски оглушительных раскатов рявкнувших орудий затихли в прохладном степном воздухе, нойон, придавленный мёртвой лошадью, потерял сознание, погрузившись в чёрный, бездонный колодец беспамятства. Последний безмолвный миг затуманенного сознания явил ему лавину вражеских всадников, снова бросившихся на его воинов. Копыта неприятельских лошадей гулко стучали по холодной земле.

Алексей с удовлетворением отнял бинокль от глаз. Сражение превратилось в подавление нескольких очагов сопротивления кочевников, где они оборонялись числом от пары десятков до сотни воинов. Более малочисленные группки степняков и тем более одиночки уже давно были вырублены, насажены на копья или расстреляны. Кровавая развязка приближалась. Среди воинов избиваемого неприятеля всё чаще раздавались вопли отчаяния и жалобные крики. Халхасцы, окончательно поняв бесполезность своих самоубийственных атак на грозного врага, сдавались на милость победителя. Сазонов приказал своим солдатам прекратить атаку.