Дорогая Лав, я тебя ненавижу - Элия Гринвуд

была вне себя оттого, что я останусь в Сильвер-Спрингс. Она перепробовала все, чтобы отговорить меня, но, поскольку предложение о стипендии в Дьюке снова в силе, она знала, что у нее нет ни единого шанса. Плюс папы Дии уже согласились взять меня к себе до окончания школы.

Они с Эшли осуществили свой план переехать в Лос-Анджелес, чтобы воспользоваться какой-то уникальной возможностью, только для того, чтобы неделю спустя вернуться домой с разбитыми мечтами.

Короче говоря, ничего не вышло.

Мама, Эшли и ее менеджер Роб решили, что переезд в Лос-Анджелес все еще возможен, но перед этим они предоставят Эшли возможность провести последнее лето в Сильвер-Спрингс.

Вы можете себе представить, в какую ситуацию она попала с неким темноволосым зеленоглазым сердцеедом. Этим летом Эш проводила с Тео каждую свободную секунду, пока не наступил сентябрь и неизбежная дилемма не показала свою уродливую голову.

Выбрать мальчика… или свои мечты.

С тех пор столько всего произошло, но лучше всего я помню тот день, когда Ксавье вызвали в полицейский участок на допрос. Я пошла с ним для эмоциональной поддержки.

Я все еще вижу обиду, боль, отвращение в его голубых глазах, когда они попросили его описать то, что, по его мнению, произошло между Броуди и его мамой.

В деталях.

Суд затянулся, но три месяца назад мы наконец попали на заседание. Это был первый раз, когда Ксав увидел свою маму после того, как раскрыл ее преступление перед половиной города. Он не хотел видеть ее до этого, но его все равно убивал тот факт, что мать предстала перед судом в таком виде.

Броуди, брат Финна и студент, с которым она спала, дал показания в ее пользу. Он рассказал, что она никогда не насиловала его и, как бы неправильно это ни было, все, что произошло между ними, было по обоюдному согласию.

Затем был вынесен приговор…

Пять лет тюрьмы с возможностью условно-досрочного освобождения.

Мы были потрясены, поражены тем, что такая незначительная вещь, как признание в книге, может иметь такой огромный эффект.

Тогда Ксавье перестал спать.

Он тонул в чувстве вины несколько недель подряд.

Сводил себя с ума.

После этого я каждую ночь была с ним в доме братства, где он снимал комнату. Провела следующий месяц, напоминая ему, что его мама должна винить только себя. Делайла Эмери выкопала себе могилу, когда решила заняться сексом с шестнадцатилетним парнем.

Ксавье и его отец навестили ее месяц назад.

После стольких дней отказов от встреч с семьей она наконец согласилась увидеться с ними. Ксав не был готов делиться подробностями, когда вернулся, но он выглядел так, словно с его плеч свалилась вся тяжесть мира, так что… можно сказать, что все прошло относительно хорошо.

Дальше все пошло по нарастающей.

Ксавье смог остановить свое падение в бездонные ямы вины и вернуться в игру. У него четкий план: попасть в НБА. И я не сомневаюсь в его способности достичь своих целей.

Он всегда добивается своего.

Я получила доказательство этого в прошлом месяце, когда он спонтанно произнес «Переезжай ко мне», скользя во мне без презерватива на моей двухъярусной кровати. Он занимался со мной любовью так неистово, его большой палец крутился вокруг моего клитора так сильно и быстро, что я подумала, что он наконец-то сделал это. Свел меня с ума в прямом смысле этого слова.

Но у меня не было галлюцинаций.

Он действительно это сказал.

– Что? – я застонала, царапая его спину, когда удовольствие, от которого сводило пальцы ног, взорвалось в моем животе.

– Ты, – толчок. – Я, – толчок. – Квартира? – упростил он и поцелуями выбил из меня дыхание, замедляя свои толчки в попытке не кончить внутрь меня, которая оказалась безуспешной, если вам интересно.

Какое-то время я сомневалась, говорила, что мы еще не готовы и я ему надоем, если мы будем жить вместе, но Ксав не собирался сдаваться без боя. Много тайных оргазмов, пока Диа спала, и разговоров спустя я согласилась, и вот мы здесь. Упаковываем всю нашу жизнь в кузов его грузовика, готовые ехать через весь город и жить вместе.

– О чем ты думаешь? – хриплый голос Ксавье положил конец моим грязным мыслям.

– О нашем сексе, – бесстыдно отвечаю. Я уже давно потеряла скромность рядом с этим парнем.

– Забавно. Я тоже. Может, займемся этим? – Ксав ухмыляется и прижимает меня к задней двери своего грузовика. У него такой озорной взгляд. Тот, который появляется у него всякий раз, когда он собирается сделать со мной что-то очень грязное.

– С ума сошел? Мы на общественной парковке, – смеюсь я.

Ксавье усмехается, выгнув бровь, и я знаю, что он собирается сказать еще до того, как открывает рот.

– Раньше это нас никогда не останавливало, – поддразнивает он, имея в виду первый раз, когда мы занимались сексом на парковке у источников. Его губы находят мои для поцелуя, и мне приходится приложить сверхчеловеческие усилия, чтобы сопротивляться.

– Ксав, серьезно, – смеясь, я отстраняюсь. – Мы не можем. Все еще жду месячных после того, как кто-то не успел выйти, а ведь я только поменяла таблетки. Что, если у меня задержка?

– Риск невелик, детка. Расслабься, – Ксавье целует меня в висок, и я обхватываю его торс, прижимаясь головой к его груди. Вокруг нас виснет тишина.

– Разве это так плохо? – шокирует меня Ксавье.

Я немного отстраняюсь, чтобы посмотреть на него.

– Что ты имеешь в виду?

– Я просто говорю, что нет ничего ужасного, если у тебя действительно задержка.

– Попридержи эту мысль, – я внимательно изучаю его, убирая взъерошенные каштановые волосы с глаз и проводя кончиками пальцев по его лбу.

Он хмурится.

– Что ты делаешь?

– Я не вижу синяка. Странно.

Он мгновенно схватывает суть.

– Вот так значит, да?

Он щекочет меня, пока я не начинаю извиваться в его руках, как червяк.

– Шучу! – я смеюсь, задыхаясь.

– Я не ударился головой, умница, – он прекращает щекотку.

– Итак… гипотетически ты не против, если бы я была беременна?

Он останавливается, чтобы подумать об этом.

– Гипотетически я хочу жениться на твоей заднице и родить с тобой детей. Как тебе это?

Я улыбаюсь так широко, что, наверное, видно из космоса, и отвечаю единственным способом, который приходит мне в голову: сжимаю его воротник в кулаке и прижимаюсь губами к его губам в долгом, горячем поцелуе.

– Гипотетически ты сумасшедший, – я задыхаюсь.

Ксавье надувает губы.

– Почему?

– Для начала нам девятнадцать, и ты еще передумаешь.

– Хорошо, но что, если… – Ксавье целует меня в кончик носа, – …гипотетически я спрошу тебя об этом