Время предательства - Луиз Пенни

Жером прокрутил файл.

– Тут не сказано.

– Должно быть сказано, – проговорил Гамаш.

Он подался вперед, задев Жерома. Прокрутил файл вверх-вниз. Просмотрел полицейский протокол.

– Может быть, она не работала, – сказал Жером.

– Тогда так бы и написали, – возразила Тереза.

Она тоже наклонилась к экрану, вчитываясь в протокол.

– Одри Вильнёв работала где-то в системе транспорта, – сказал Гамаш. – Мне говорил Марк Бро. Это было в протоколе, а теперь исчезло. Кто-то стер.

– Она прыгнула с моста? – спросила Тереза.

– А что, если Одри Вильнёв не бросилась с моста? – Гамаш отвернулся от экрана и посмотрел на них. – Что, если ее сбросили?

– Зачем?

– А зачем место ее работы убрали из файла? – сказал Гамаш. – Она что-то узнала.

– Что? – спросил Жером. – Все это немного натянуто, вам не кажется? От отчаявшейся женщины – к убийству!

– Вы можете вернуться? – попросил Гамаш, игнорируя его замечание. – К тому, что мы искали прежде?

На экране появились файлы с контрактами на строительство. Сотни миллионов долларов за один только последний год.

– Что, если все это ложь? – спросил он. – Что, если работы по контрактам так и не были выполнены?

– То есть компании брали деньги, а дороги не ремонтировали? – подхватила Тереза. – Вы думаете, Одри Вильнёв работала в одной из таких компаний и поняла, что происходит? Может быть, она их шантажировала?

– Все гораздо хуже, – сказал Гамаш, смертельно побледнев. – Ремонтные работы вообще никогда не производились.

Он замолчал, чтобы все поняли суть его слов. В пространстве старой школы стали материализовываться образы. Образы эстакад над городом, туннелей под землей. Мостов. Громадных мощных пролетов, по которым ежедневно проезжают десятки тысяч машин.

Ни один из объектов не ремонтировался на протяжении, вероятно, десятилетий. Деньги просто отправлялись в карманы владельцев, профсоюза, организованной преступности и тех, чей долг состоял в том, чтобы предотвращать коррупцию. Квебекской полиции. Миллиарды долларов. И теперь многие километры дорог, туннелей и мостов грозили обрушиться.

– Я их засекла, – сказала Ламбер.

– Кто они? – спросил Франкёр.

Он вернулся в свой кабинет и подсоединился к поиску на собственном компьютере.

– Я пока не знаю, но они вошли через отделение Квебекской полиции в Шеффервилле.

– Они находятся в Шеффервилле?

– Нет. Tabarnac. Они используют архив. Библиотечную сеть.

– И это значит?..

– Они могут находиться где угодно. Но теперь мы их засекли. И найти их – вопрос времени.

– У нас нет этого времени, – сказал Франкёр.

– Вам придется его найти.

– Мы можем от них оторваться? – спросила Тереза.

Ее муж отрицательно покачал головой.

– Тогда не обращайте на них внимания, – сказал Гамаш. – Мы должны двигаться вперед. Просмотреть файлы по строительству. Копайте как можно глубже. Они что-то планируют. Речь идет не о каждодневной коррупции, а о конкретном событии.

Забыв о соображениях безопасности, Жером пустился в поиск.

– Остановите его! – закричал Франкёр в трубку.

На его компьютере появилось имя, мигнуло и тут же исчезло. Но он его видел. И они тоже.

Одри Вильнёв.

Франкёр в ужасе смотрел, как на экране один за другим появляются файлы. По строительству. По контрактам на ремонт.

– Я не могу его остановить, – сказала Ламбер. – Сначала я должна найти, где он, откуда работает.

Франкёр бессильно смотрел, как один за другим открываются файлы, отходят в сторону и шпион продвигается все глубже. Рыщет, а потом несется дальше.

Он взглянул на часы. Почти десять утра. Почти дошли.

Но и шпион тоже почти дошел.

И вдруг неожиданно бешеный онлайн-поиск прекратился. Курсор замигал на экране, словно примерз к нему.

– Боже мой, – проговорил Франкёр, широко раскрыв глаза.

Гамаш и Тереза смотрели на экран. И на имя, которое там появилось. Имя, спрятанное на самом глубоком уровне. Под всеми законными делами. Под сфальсифицированными документами. Под вещами неоспоримыми и липовыми. Под густым слоем merde.

Старший инспектор Гамаш повернулся к Жерому Брюнелю, который тоже смотрел на экран. Смотрел не с тем удивлением, какое чувствовали его жена и его друг, а с другой ошеломляющей эмоцией.

С чувством вины.

– Вы знали, – прошептал Гамаш, с трудом шевеля губами.

Кровь отхлынула от лица Жерома, дыхание его участилось. Губы побелели.

Он знал. Знал уже несколько дней. С того момента, когда он задел один из маячков, после чего им и пришлось прятаться. Он привез свой секрет в Три Сосны. Таскал за собой повсюду – в школу, в бистро, в постель.

– Я знал.

Слова были едва слышны, но они заполнили собой все помещение.

– Жером… – проговорила Тереза, даже не понимая, что потрясло ее больше: то, что они узнали, или то, что они узнали о ее муже.

– Я виноват, – сказал Жером. Он с усилием оттолкнул стул от стола, и тот проскрежетал по деревянному полу, как мелок по классной доске. – Я должен был сказать сразу.

Он взглянул им в глаза и понял, что его слова очень слабо выражают то, что он должен был сделать – и не сделал. Но они уже снова смотрели на терминал и на курсор, мигающий перед именем.

Жорж Ренар. Премьер-министр Квебека.

– Они знают, – сказал Франкёр. Он только что рассказал все по телефону своему боссу. – Мы должны поспешить с реализацией плана. Начать немедленно.

Жорж Ренар ответил не сразу.

– Мы не можем начать, – заговорил он наконец. Голос его звучал спокойно. – Вы же понимаете, что вы не единственный участник. Если Гамаш настолько близко, остановите его.

– Мы все еще ищем шпиона, – напомнил Франкёр, стараясь контролировать собственный голос и дыхание, говорить убедительно и разумно.

– Шпион уже перестал быть критическим фактором, Сильвен. Он явно работает с Гамашем. Сливает ему информацию. Если старший инспектор – единственный, кто может связать все это воедино, то наплюйте на шпиона и найдите Гамаша. А потом будет достаточно времени, чтобы разобраться с остальными. Вы сказали, он в какой-то деревне в Восточных кантонах?

– Да, в Трех Соснах.

– Остановите его.

– Сколько времени им понадобится, чтобы найти нас? – спросил Гамаш, направляясь к двери.