Прости за любовь - Федерико Моччиа

на стоянку, небольшая очередь, проверка документов, билеты получены, маленькие чемоданчики скрипят колесиками…

Они проходят контроль. Алессандро обнимает Ники, и они идут дальше.

Самолет слегка качает. Ники крепко прижимается к Алессандро. Постепенно самолет выравнивается, и она засыпает. Алессандро смотрит на нее, гладя ей волосы. Ники спокойно спит, и кто знает, что ей снится. Это сон маленькой девочки, целый день набегавшейся в поисках своего счастья и наконец нашедшей его.

Самолет слегка подпрыгивает, Ники просыпается и в страхе обнимает Алессандро.

– Что случилось? Мамочки!

– Ш-ш-ш… тихо-тихо, все в порядке. – Он прижимает ее к себе. – Мы приземлились.

Ники глубоко вздыхает и улыбается. Она смотрит в окно.

– Вот мы снова в Риме.

Машина ждет их на стоянке.

– Подожди-ка, я домой позвоню.

Ники включает телефон и сразу же получает шквал сообщений. Все это звонки из дома. Тут же раздается новый звонок. Ники смотрит на экран и делает знак Алессандро: прикладывает палец к губам. Открывает телефон.

– Да, мам, привет!

– Привет. Я все время о тебе думаю. У тебя был выключен телефон. Я тебе звоню вот уже два часа. Где ты была?

Ники смотрит на Алессандро. Попробую еще раз.

– Мама, я была в Диснейленде.

Симона фыркает в трубку:

– Ты опять за старое! Тогда я – королева Елизавета. Можно узнать, чем ты там занимаешься?

Ники, пожимая плечами, улыбается Алессандро. Вот видишь, мама мне не верит.

– Да ничем особенным, мама… я с друзьями по городу гуляю…

– Да, как обычно, гуляешь по городу с друзьями. И конечно, в таких местах, где нет связи. Если судить по тебе, всех операторов сотовой связи нужно закрыть. Твой телефон везде и всегда вне зоны…

– Это потому что вы мне его купили в утильсырье.

– Пошути еще, я и тебя в утиль сдам… Могу я все же узнать, где ты была? Мы ведь обещали говорить друг другу правду.

– Да, только после той пощечины многое изменилось.

– Но это был досадный инцидент, не всегда же все бывает гладко…

Ники думает немного.

– Хорошо, как хочешь. Я тебе уже сказала, мама, сегодня я была в Диснейленде. Я мчалась в парижский аэропорт, потому что мы опаздывали, но потом все же успели на восьмичасовой самолет. Поэтому телефон я выключила, а сейчас я уже в Фьюмичино. – Молчание. – Мама?

– Да, я здесь… вечно твои шуточки. Так, когда ты будешь дома?

Ники смотрит на Алессандро, потом на часы. И жестом показывает: мол, видишь, я ей правду говорю, а она не верит… Алессандро показывает жестом, что она сумасшедшая, и еще – что они будут дома через час.

– Через полтора часа.

– И ни минутой позже! – И Симона отключается.

И они снова оказываются в римском потоке машин. Ники наводит порядок в сумке.

Когда ты возвращаешься из путешествия, все кажется тебе постаревшим. А ты сам – более спокойным. Иногда путешествие в другие страны помогает тебе увидеть лучше свою собтвенную жизнь, понять, в какой точке ты находишься. Какая дорога позади, куда ты идешь или где ты заблудился. И главное, помогает понять, счастлив ли ты. И насколько.

И тут звонит телефон Алессандро. Два раза «бип!». Сообщение. Он вынимает из кармана «моторолу». Сообщение от Пьетро. И то, что он читает, – это то, что бы он хотел знать в последнюю очередь.

«Привет, мы все у Флавио. У него умер отец».

Алессандро не может поверить.

– Нет.

Ники оборачивается к нему:

– Что случилось?

– У Флавио умер отец. Флавио, помнишь? Муж Кристины, которой ты, сказала, не понравилась.

– Мне очень жаль. Хотя я его и не знаю толком…

Они уже под окнами дома Ники.

– Блин. Хорошо, что успел. Я к нему поеду.

Ники улыбается:

– Конечно. Позвони мне, когда сможешь… Когда захочешь.

Алессандро улыбается ей. Ники, поцеловав его, убегает. Останавливается на секунду и снова оборачивается:

– Эй, я там на заднем сиденье оставила свой чемодан. Пусть пока будет у тебя. Потом заберу.

– Хорошо, заберешь, когда захочешь.

Алессандро дожидается, пока за Ники не закроется дверь, и трогается.

Глава восемьдесят девятая

Все в сборе. Самые близкие друзья, самые верные, те, кто давно знает эту семью, те, кто был с ней в добрые и печальные минуты ее жизни. Это и есть жизнь. Едва увидев Флавио, Алессандро подходит и крепко обнимает его.

– Соболезную, Флавио…

Они смотрят друг другу в глаза и не знают, что еще можно сказать. В такие минуты важно быть вместе, и хочется так много сказать, но сказать-то ничего и невозможно. И тогда ты хлопаешь друга по плечу, крепко его обнимаешь и произносишь фразу, которая кажется тебе глупой, но ты не можешь найти никакую другую. Она кажется тебе самой правильной, самой искренней. Но на самом деле это не так. А может, и так. Как знать… а у тебя в горле комок стоит. И ты знаешь, что стоит тебе произнести еще что-нибудь, и ты расплачешься. У тебя блестят глаза. И ты замечаешь, что вокруг есть люди сильнее тебя. Они не плачут. Они выглядят спокойными, как будто ничего особенного не происходит.

Им удается перенести свою боль. А может, думаешь ты, им просто все безразлично? Но что они за люди? Вон, например, те, в глубине гостиной, может быть, это двоюродные братья… Они сидят и все время разговаривают и смеются, и даже довольно громко. Похоже, чья-то смерть для них – лишь повод встретиться. А может, они так скрывают истинные чувства.

Алессандро, Пьетро и Энрико всю ночь проводят рядом с Флавио, и каждый из них так или иначе отказался от каких-то своих дел.

Все трое счастливы от этого, и ни один не сожалеет о том, чем пожертвовал.

Ночь слов. Ночь воспоминаний. Ночь признаний. Старые истории, прожитые события, на какое-то время позабытые.

– А знаете что, ребята… – Флавио выпивает немного виски и смотрит на них. Никто не отвечает. Нет нужды. Флавио продолжает: – На ум приходят вещи, которые я ему так и не сказал. Или те случаи, когда я его разочаровал. То, что хотел сказать ему тогда, и то, что мог бы сказать сейчас. Пробежать под окнами его дома. Позвонить в домофон, чтобы он высунулся в окно. «Папа, я забыл тебе кое-что сказать… помнишь, когда мы с тобой были…»

Флавио снова смотрит на друзей:

– Вот отчего так плохо становится. Это выглядит глупо, но мне бы так хотелось сказать ему все это.