Пленник золотой любви - Ольга Вешнева

Тяжело до тошноты повсюду пахло человеческой кровью. Не сомневаюсь, что теперь Вы поймете, почему я не люблю человеческую кровь. Со старинных времен так повелось (вспомните притчу о блудном сыне): если пахнет во дворе кровью барашка или теленка, значит, в семье намечается большое торжество, хозяин ждет гостей и зарубил откормленную скотинку к празднику, и хозяйка скоро подаст к столу жаркое, отбивные, копченые ребрышки, пироги с мясом… Если пахнет человеческой кровью, то скорее всего, случилась беда. Кто-то ранен или даже убит. Чем сильнее запах, тем ужаснее трагедия. А я ненавижу трагедии, не хочу думать, вспоминать о них, тем паче не желаю становиться их свидетелем. Я ценю мир и покой, тихое уютное благополучие.

– Я не отпущу тебя, слышишь, конкурент! – я обернулся на голос Егора. Журналист держал за руки лежащего на земле без сознания телеоператора с пробитой перевязанной головой и кричал. – Не позволю твоей душе выйти из тела. Держись, Серега!

Люди и оборотни помогали выводить и выносить раненых с ипподрома. Семен Верховцев с конюхами успокаивали лошадей и уводили их в конюшню.

Принявший человеческий облик Сатибо прибежал в казачьих шароварах со свертком брезента. Мы с Егором помогли ему уложить оператора на самодельные носилки.

– Жить будет, – Сатибо произвел диагностику взглядом.

Мы донесли Сергея до микроавтобуса неотложки, где уже находились под присмотром медсестры Надежды Зориной пятеро тяжело раненных.

– Егор, ты можешь остаться. Я не дам им умереть, – юная ведьма посмотрела на меня с легким испугом. – Этот вампир… он…

– Друг, – журналист развеял ее сомнения.

– Отлично. Через пять минут мы вернемся за новой партией раненых. Ждите.

Помощь пострадавшим на час разделила нас с Лизой. Я работал в паре с Егором, а она вместе с Сатибо доставляла людей в больницу на своем “Порше”. Салон ее машины пропитался кровью. Понадобится химчистка.

По дороге в усадьбу я старался дышать свежим воздухом, высунув нос в окошко.

Вечером увидел себя в местных теленовостях.

– Сегодня в результате нападения вампиров на зрителей и участников скачек погибло двадцать три человека и госпитализировано более семидесяти, – шел повтор репортажа Егора. – Из них пятнадцать человек находятся в тяжелом состоянии. Для нашего города это беспрецедентный случай. Более ста лет вампиры не устраивали в городе массовой бойни. В числе пострадавших и наши коллеги, оператор Сергей Пиманов и корреспондент Юлия Антипенко. Они находятся в городской больнице, их состояние врачи оценивают как среднетяжелое. Поэтому я, Егор Ветров, знакомый вам по статьям в “Волочаровском Вестнике”, веду прямую трансляцию с места трагедии, ипподрома конноспортивного клуба “Серая Лошадка”… Сейчас я представлю вам настоящего героя дня. Благодаря его вмешательству удалось избежать еще большего числа жертв. Предупреждаю, он вампир. Но вампир, так сказать, домашний. Наш герой не питается человеческой кровью и всегда готов прийти на помощь людям. Почему он сделал такой выбор, пусть расскажет сам. Итак, знакомьтесь, Тихон Игнатьевич Таранский.

– Дорогие волочаровцы, – я заговорил как президент, и немного испугался необычайной дерзости в голосе. – Что мне вам сказать? Как себя представить? В секунду не сообразить. Я много нервных клеток сжег сегодня… Мой поступок представляется вам невероятным, противоестественным. Полагаю, вы считаете, что сам в себе я разделился. Но я един, и был таким всегда, с момента моего рождения, а не со дня обращения. Так уж хитро устроена моя душа, что мне с собратьями не по пути. Я не приемлю их разбойничье житье, кровавые увлечения. С людьми мне проще и приятней. Человеческое общество всегда меня манило, но было до недавних пор недосягаемо. Простите. Склонен по старой привычке удлинять простейший разговор. Но буду краток. Принесу дань уважения современным традициям. Что дальше должен я сказать на камеру? Передать приветы? Так вот, я шлю огромнейший привет примерным весом в сто пудов чиновникам администрации, Ивану Смолину и его охотникам, и всем, кто был знаком со мной до нынешнего телепредставления. Особенный привет хочу я передать любимой девушке Лизавете Багряновой, генеральному директору Волочаровского мясокомбината, которая не позволит мне умереть не только с голода, но и от тоски. Дорогая Лизонька! Пусть весь Волочаровск узнает, как сильно я тебя люблю! – я отправил в объектив воздушный поцелуй, и прямое включение завершилось.

Что чувствовал, пока нес эту околесицу? Стыд, и больше ничего. Почему мне показалось, что я проиграл дураку-разбойнику нравственную дуэль? Потому, что он любил безграмотную дуреху триста лет, а я боюсь по уши втрескаться в женщину, которую и рядом не поставить с Глашкой.

Вроде все хорошо, в мыслях должен царить незыблемый порядок. Лиза для меня – готовый приз. Бери и наслаждайся, и не надо думать – обращать или нет. Да, с гибридами всегда сложнее, чем с обыкновенными людьми. Они сильнее простых людей не только физически. Сила характера не дает им покоя, если они не находят ей общественно полезного применения. Попади Лиза в Отдел ребенком, к двадцати годам ее бы превратили в солдатку, у которой в жизни одна цель – убить как можно больше вампиров. Лизе повезло, что ее взял под свою опеку я, а не сослуживец Ивана Смолина. Но что с ней… с нами… будет дальше? Захочу ли я вырваться на свободу, которая по необъяснимым причинам стремительно теряет для меня ценность?

До поздней ночи Лизе звонили возмущенные чиновники, уверенные, что мой привет их скомпрометировал. По их словам, из него вытекало, что городская власть на короткой ноге с вампирами.

– Моя пр-р-релесть! – Лиза едва не задушила в объятиях, прыгнув на меня с разбега.

Ее ничуть не смутило то, что о наших отношениях узнал весь Волочаровск. Одна из ключевых особенностей полукровок – полнейшая непредсказуемость их действий.

Жители Волочаровска готовились к зимним праздникам: наряжали елки, украшали дома и сады гирляндами, светящимися в темноте фигурами. Семен Верховцев и Джаник Саркисов решили заранее протестировать самые дорогие фейерверки.

Моя вечерняя медитация на манер Сэнсэя – попытка мечтать о счастливом будущем, сидя со скрещенными ногами на деревянном мостике через пруд, была прервана оглушительной канонадой. Вздрогнув всем телом, я открыл глаза.

По берегу разгуливало темно-синее в черную полоску и белую крапинку чудовище с лимонно-желтыми глазами, остроконечными ушами цвета фуксии, черной лохматой гривой и длинным хвостом. О, ужас! Страшилище приближалось к мосту.

Я вскочил с яростным визгом и бросился в атаку, но поскользнулся на обледеневшем мостике и свалился в пруд.

– Тиш! Тиш! Не бойся, трусишка! – высунув голову из ледяной воды, я услышал, как Лиза смеется надо мной. – Это же я. Ты меня не узнал?

– Немудрено тебя не узнать. Что ты с собой сотворила? Ты даже пахнешь не Лизаветой Филипповной, а маляром из ЖЭКа, – я обнюхал и внимательно осмотрел девушку, выбравшись из скользкого заиленного пруда.