Мой бывший бывший-2 - Джина Шэй

Я иду на голосок Маруськи, мрачно прикидывая, что скажу Кайсарову, если мое дитя уже скроило из местных штор себе тогу справедливой Афины. Наверное, пожму плечиками и попрошу списать с долгов по алиментам. А что, он же должен был их выплачивать маме… Там уже, поди, и проценты натикали.

Впрочем, оказавшись во второй комнате — в отличие от спальни, сплошь затопленной солнечным светом, я замираю, узрев такое, к чему меня жизнь не готовила.

Маруська сидит себе посреди огромной гостиной, на пушистом сером ковре и вдохновенно что-то крутит. Вокруг неё валяются какие-то вагончики, домики, части игрушечных рельс. Откуда оно появилось — я без понятия, видимо, телепортировалось из небытия.

А в уголке гостиной, в кресле, задумчиво подперев ладонью подбородок, царственно восседает Дмитрий Алексеевич Кайсаров. И любуется на мою дочь, иначе и не скажешь.

Картина Репина: “Приплыли”.

— С добрым утром, — Кайсаров поднимает на меня глаза. Господи, спасибо, что он обошелся без всяких добавок типа “дочь”, а не то я, серьезно, могла и матом ему завернуть ответочку…

— Еще б оно было доброе, — хмуро откликаюсь я, не желая никоим образом вписываться в эту идиллическую картинку, — Марушка, ну-ка подойди сюда.

Мелкая печально вздыхает, откладывает паровоз, к которому она старательно прикручивала трубу, и семенит ко мне. Так, глазоньки смущенно убегают в сторонку, а значит — я как всегда молодец и вообще провидица.

— Зубы чистить быстро, — я щелкаю мелкую по носу.

— Я строю поезд, — Плюшка упрямится, как и всегда, когда суровая реальность отнимает у неё время от чего-то интересного, — мне его дедушка подарил.

— Дедушка? — как хорошо, что Маруська еще не умеет различать полутона, это слово у меня конкретно так выходит сквозь зубы.

Дедушка!

Из-за этого вот волшебного персонажа в моей жизни происходит лютый трэш, отцовских обязательств он не выполнял даже по выходным, а тут — зашел такой с утра к мелкой, и оп — дедушка. Катился бы этот дедушка…

— Ага, — а вот моя мелкая чуть от возбуждения не подпрыгивает, еще бы — целый дедушка вдруг нашелся, — с ним приходил дядя, они у меня кровь из пальчика брали, как в больнице, а потом дедушка подарил мне поезд…

Та-а-ак.

Интересно, а есть кто-нибудь, кому нужна голова Кайсарова? А то я сейчас очень хочу заделаться его киллером.

— Машенька, иди почисти зубы, не серди маму, — мягко вклинивается “дедушка”, явно ощущая, как кресло под ним от моего взгляда начинает тлеть, — поезд ты еще собрать успеешь, он без тебя не укатится.

Маруська, поняв, что тут заговор и несправедливость, и что судьбе надо взять и покориться, все-таки стартует в ванную.

— Ты не много на себя берешь, дедушка? —  я выпрямляюсь, скрещивая руки на груди. — Разбирайся со своей семьей, от моей держись подальше. Нам и так из-за тебя слишком много прилетело.

Разумеется, я знаю, для чего у моей мелкой брали кровь. Вчера мне не дали лечь спать ровно для той же дебильной процедуры. Хоть я и громко сказала Кайсарову вслух, что его отцовство мне упало примерно так же, как четвертая нога.

Вот нафига делать эти экспертизы сейчас, спрашивается? Ладно еще “до” — это имело смысл, реально, хоть как-то доказать, что мы не врем и не собираемся никого разводить. А сейчас?

Ответ прост — кое-кто уже намылился оформлять документально наше родство. И на кой оно мне, спрашивается?

— На веранде сейчас накроют завтрак для тебя, Вика, — Кайсаров и бровью не ведет, не обратив ни унции внимания на антарктический лед в моем голосе, — давай поговорим во время него. Маша уже завтракала. Если не хочешь оставлять её одну — я вызову штатную няню.

— Где Влад? — с ответом на вопрос о завтраке я не тороплюсь.

Мне действительно интересно, почему Владислав Ветров, тот самый, что обещал нас защищать, внезапно оставляет мою дочь в компании дедушки-бандита.

Ведь сам же говорил, что хоть Кайсаров и вывел почти весь бизнес на законные рельсы, но ключевой поправкой все же остается слово “почти”.

Хотя у Влада своя точка зрения на эту ситуацию. Для него это не “дедушка-бандит”, а человек, в настоящее время способный защитить и меня, и Маруську от всяких отморозков, с гарантией.

— В компании чьей-то окровавленной рубашки пошел искать моего врача, для генетической экспертизы на степень родства, — спокойно сдает моего деверя Кайсаров.

Влад что-то мутит. Я смутно припоминаю его вопрос насчет группы крови Яра, озадачиваюсь еще сильнее. Впрочем, пока он не закончит — он ведь все равно не скажет. В этом вопросе он такой же “разговорчивый”, как и мой бывший муж.

— Так что, Вика, позавтракаем? Поговорим? — “папочка” даже не собирается от меня отставать, кажется.

Хочется огрызнуться, что я не голодна, но боюсь, мой желудок, и так из-за вчерашнего стресса отказавшийся от ужина, подведет меня в самый критичный момент и голодно заурчит. Уже сейчас чувствую — подводит.

Да и… Так по-подростковому это, наверное, будет смотреться.

— Ну, как минимум позавтракаем, — киваю я, — а со всем остальным посмотрим.

Расплеваться можно в любой момент, а мне все-таки интересно, что многоуважаемый Дмитрий Алексеевич желает мне сказать. Думаю, понимает, что в моем возрасте уже не ждут папочку в голубом вертолете и с ящиком эскимо. И все же интересно — может, он обрисует, насколько мне стоит опасаться его долбанутой на всю голову интриганки жены, да и аморфную Лику с её щенячьим послушанием перед “мамочкой” сбрасывать со счетов не стоит.

Для вызова няни Кайсаров не поднимается с места, только касается одной из кнопочек на лежащем у него под ладонью маленьком пульте. Доходчиво и оперативно — уже через три минуты в дверях номера появляется девушка, они как раз стыкуются с вышедшей из ванной комнаты Маруськой. Моя мелкая подозрительно косится на новую тетю, но тетя быстро представляется Наташей, оглядывается, восторгается железной дорогой, просит разрешить ей поучаствовать в сборке.

Мастерски она…

У меня на самом деле не самый доверчивый ребенок на свете, но на сие подозрительное предложение Маруська соглашается всего лишь после трех секунд раздумий, только на меня косится выжидающе — разрешу ли я…

— Играйте, солнышко, я пока поем, — киваю я. Наташа приходит не одна, в компании двух горничных, одна притаскивает мне свежий халат и уходит убирать постель, вторая привозит завтрак на тележке.

Ну, капец, сервис. Еще чуть-чуть, и я начну ощущать себя цветочницей из Пигмалиона, которую пустили в высшее общество. Хотя… Нет, мне плевать, как я там сейчас со стороны выгляжу.

— Прошу к столу, — Кайсаров дожидается, пока я наброшу халат на плечи и затяну узел, и только потом приглашающе подставляет мне локоть, разворачиваясь в сторону выхода на балкон. Локоть я игнорирую, играть по правилам “папочки” я не собираюсь, как бы он тут пыль мне в глаза ни пускал.